Пока ты веришь

Перед ней стояли в вазе веточки физалиса, росшего в палисаднике брошенного в спешке дома. Наломала перед отъездом и, пока Фредерик рассказывал, отрешенно обрывала оранжевые пузыри-фонарики, медленно вскрывала острым ноготком и вынимала ягоды. Складывала из них какой-то узор.

— Думаю, на Эби повесили метку, — «предположил» эмпат. — Магическую метку. Когда Эбигейл жила у Ранбаунга, а после — с нами, то есть находилась рядом с магами, отследить ее было проблематично, а после того, как осталась одна…

Такое возможно, но Адалинда, сунув в рот ягодку, скривилась. Вряд ли от вкуса, хоть он у физалиса, как помнилось, специфический, кисло-сладкий с горчинкой.

— Уверен, Эби забрали те же люди, что похитили Лленаса, — продолжил маг и тоже взял одну ягодку. Горечи в ней почти не чувствовалось, но и сладость ее ему не понравилась. Никогда не нравилась.

Физалис, земляная клюква, рос в интернате у флигеля смотрителя. Фредди думал, для красоты, ради ярких «фонариков», но Эдди показала, что внутри у них ягоды. Единственное, чему она его научила, и то в жизни не пригодилось. Зато она его науку усвоила хорошо. Слишком хорошо.

Впрочем, поговорить все равно нужно.

— Найдем мэтра Дориана, найдем и Эби, — закончил заготовленной фразой.

— Как? — спросил Джек. Спокойно спросил, негромко, но в нем кипели такая злость и такое отчаяние, что если бы его эмоциональное состояние влияло непосредственно на механическую часть, металлический скелет раскалился бы, кожа обшивки выгорела и масло било бы горячими струями из лопнувших шлангов.

— Мне удалось кое-что выяснить. Возможно, получится определить, где скрываются заговорщики или хотя бы некоторые из них, но… Я устал, добывая эту информацию. Отдохну час-два — и займемся.

Острой потребности в отдыхе эмпат уже не чувствовал. Вокруг него бушевало столько эмоций, что хватило бы не только восстановиться, но и захлебнуться. Бессильная ярость Джека, глухая обида и раздражение Адалинды, страх и вина Блэйна, даже азартное любопытство Роксэн, обнюхавшей его штанину, на которую попало несколько капель чужой крови, — Фредерик утолил голод сполна. Время нужно было, чтобы подумать — хорошо подумать и не допустить новой ошибки. Да и поздно уже, впереди ночь…

— Медлить нельзя. — Механический голос, по-прежнему негромкий, вибрировал от напряжения.

— Торопиться — тоже. — Фредерик постарался вложить в слова максимум уверенности. — Дай мне час, и мы обсудим дальнейшие действия, без спешки, чтобы не сделать еще хуже… Или у тебя уже есть идеи?

Джек промолчал. Он не настолько глуп, чтобы мчаться неведомо куда сломя голову, но надолго оставлять его без присмотра не стоит.

— Один час, — повторил маг.

Взял со стола еще одну ягоду, при этом будто невзначай коснувшись плеча не смотревшей в его сторону женщины, и пошел в спальню.

Зажег светильники, прилег, не снимая ботинок, на неразобранную кровать и закрыл глаза. Слишком много мыслей. Слишком много путей. Выберешь не тот — и опять потеряешь драгоценное время. А в том, что удастся с ходу найти верное решение, Фредерик уже сомневался, в себе сомневался, чего раньше не было, и незнакомое, непривычное чувство мешало сосредоточиться. Но нужно, он и без того допустил уже слишком много ошибок…

— Ты хотел поговорить? — Эдди плотно прикрыла дверь и присела на кровать рядом.

— Да. Я… — Шансов мало, но нужно хотя бы попытаться. Он поднялся и сел так, чтобы плечи их соприкасались. — Я должен был сказать тебе раньше, но не хотел тревожить… — Адалинда не отодвинулась, и эмпат усмотрел в этом хороший знак. — Хотел сначала сам разобраться…

— О чем ты?

— О Лео.

— Что с Лео? — Она вздрогнула, во взгляде отразилась такая искренняя тревога, что чутье, прежде не дававшее сбоев, вновь заставило усомниться в себе и верности сделанных выводов. Но в следующий момент магиня так же искренне рассмеялась, и все встало на свои места. — Поздно, Фредди. Слишком поздно. Еще утром я, может быть, поверила бы. Или сделала бы вид, что верю.

Еще утром он должен был обо всем догадаться, когда она рассказала, каким образом подделала приказ, и Эдди давала ему такую возможность. Сама просила: скажи что-нибудь, во что я поверю, или обмани правдиво…

Да, отдых ему, видимо, все же не помешает.

— Я — не самая лучшая мать, но и не настолько плохая, чтобы подвергать жизнь своего сына опасности.

И не настолько глупа, чтобы не понять, что эта опасность возникнет, едва она самовольно ввяжется в дело, от которого ее отстранили. Она ведь не знала на тот момент всех деталей «гибели» Лленаса, но позаботилась о своем котенке.

Кошка.

— Когда? — спросил, проверяя свои догадки, Фредерик. Как — он уже понял: так же, как она состряпала приказ, сделала и доверенность от его имени, и наверняка ходатайство от управления — старые документы полагается уничтожать, но Эдди запасливая.

— Как только пришла в себя после блоков. Заполнила все формы и отправила человека в школу.

Поверенный семьи, точно.

— За школой наблюдали, — вспомнил эмпат слова ныне покойного мэтра Ригана.