Пока вы оба будете жить

Никто в сфере предотвращения преступности и обеспечения правопорядка не любит признавать, что информаторы являются жизненно важной частью всей системы. Для этого есть причины. Для начала информатору платят. Ему платят наличными. В тех случаях, когда он работает на ФБР, министерство финансов или почтовую службу, им действительно платят очень большие суммы денег, а также часто защищают от ареста и/или судебного преследования. Хороший информатор иногда более ценен, чем хороший полицейский, и были случаи, когда хорошего полицейского продавали, чтобы защитить хорошего информатора. Деньги, которые платят информаторам, поступают из подкупающего фонда, первоначальным источником которого являются налогоплательщики. Независимо от того, помечен ли оной как «мелочь», «исследование», «усадка», или «Фонд панталонов матери Лири», деньги в этом конверте наверняка не поступают из карманов трудолюбивых сотрудников правоохранительных органов.

Налогоплательщик ставит крестик (таким образом обычно подписываются люди, не имеющие собственной подписи — примечание переводчика), и это одна из причин, по которой полицейские, агенты, инспекторы и вообще кто угодно неохотно обсуждают свою зависимость от информаторов. Налогоплательщики не знают информаторов, видите ли. Налогоплательщики знают только крыс.

Информатор — это крыса, а нигде в мире крысу не уважают. Таким образом, налогоплательщики не считают, что крыс следует вознаграждать за их крысиное поведение. Даже малышей учат не уважать других малышей-стукачей. (Интересно отметить, что в преступном мире информатор известен не как «стукач» или «грязная крыса», без оглядки на Джеймса Кэгни (американский актёр театра и кино, артист водевилей и танцор; приписываемую ему фразу «ты грязная крыса» он за всю кинокарьеру ни разу не произносил — примечание переводчика). Информатора называют просто и по-детски «стукачом.») Очень строгий кодекс преступного мира запрещает стукачество, и стукачей очень часто находят мёртвыми, с символическими отметинами, такими как вырезанные двойные кресты на щеках. Страх репрессий, конечно, является одной из причин, почему честные граждане не сообщают в полицию о преступлении, свидетелем которого они стали. Но другая причина — это отвращение, которое среднестатистический, обычный, гетеросексуальный гражданин испытывает к любому, кто разглашает секрет. Секрет вполне может заключаться в личности убийцы.

Невзирая на всё, не принято об этом рассказывать. У информаторов таких сомнений нет. Единственное, о чём они беспокоятся, — увидит ли кто-нибудь их разговор с полицейским. Полицейские 87-го участка знали, что дела с доносами опасны, и поэтому были готовы встречаться со своими информаторами со всеми мерами предосторожности.

В тот понедельник утром в 10:00 детектив Стив Карелла сидел на скамейке посреди Гровер-парка, ожидая появления Дэнни Гимпа.

Моросил дождь. Моросящий дождь был холодным и влажным. Туман поэтично поднимался над скалами и ручьями. Деревья с обнажёнными стволами и ветвями стояли измождёнными силуэтами, словно стройные скорбящие на могиле, а небо позади них было мрачно-серым. На дороге, проходящей через парк, послышалось шипение автомобильных шин по чёрному асфальту. Карелла достал носовой платок, высморкался и вернул его в карман пальто. Его нос был холодным. Он взглянул на часы. Прошло две минуты с тех пор, как он в последний раз смотрел на них. Дэнни Гимп обычно приходил вовремя. Однако сегодня утром он настоял на уточнении. Он сказал Карелле, что, если он не встретит его на назначенной скамейке к 10:15, его можно будет найти возле статуи генерала Першинга, на другой стороне парка, ровно в 11:00. Карелла озадачился этим, но Дэнни не стал ничего объяснять по телефону. Информатор редко настаивал на подобном. Да, эта профессия имела свои реальные риски, но, тем не менее, она была далека от более изощрённого мира международного шпионажа.

Дэнни прибыл в четырнадцать минут одиннадцатого, как раз в тот момент, когда Карелла был готов покинуть скамейку. На нём было потертое коричневое пальто, коричневые брюки, коричневые туфли и белые носки. Он держал в руках трость и был без шляпы, и Карелла впервые заметил, что его волосы стали довольно тонкими. Он подошёл к скамейке, прихрамывая, и хромота стала более заметной, чем в прошлый раз, когда они разговаривали. Между этими двумя мужчинами не было никаких недомолвок: они знали друг друга давно и оба уважали симбиоз, благодаря которому их отношения сложились.

Они обращались друг к другу по имени и приветствовали друг друга, как друзья, которые давно не виделись. Возможно, они были друзьями. Они никогда особо об этом не задумывались. В своём сознании они считали себя деловыми партнерами.

«Какая-то дрянная погода, да?» — сказал Дэнни.

«Убогая.»