Похищение Пуха

Писатель вздрогнул и побледнел. Он тоже повернул голову, но алая машина уже унеслась.

Минут через сорок они добрались до Научного и остановились у шлагбаума обсерватории. Марьянушки и Антона ещё не было.

– Им-то близко совсем было! Наверное, им надоело нас ждать и они поехали сразу к сестре! – предположила Алёна.

– Или их убили, – сказал Петя, любивший трагические развязки.

– Глупости! – произнёс Лепот испуганным голосом.

Он стал названивать кузнецу, с которым обменялся телефонами, но связь отсутствовала.

– Наверное, они где-то в яме, – сказал Гаврилов.

Через полчаса ожидания приплёлся «уазик» с Антоном и Марьянушкой. Он был весь в грязи, с помятой крышей и сильно кренился на одну сторону. Кузнец и Марьянушка упорно не смотрели друг на друга. Причём Марьянушка, кажется, даже побаивалась кузнеца.

– Спасибо, трактор попался, а так бы до сих пор в яме торчали, – сквозь зубы сказал кузнец, по-прежнему старательно глядя в сторону.

– В ручье застряли?

– Ручей проехали нормально. Но там дальше ещё два оврага оказалось и карьер, вот в карьере мы и кувырнулись. Хорошо стенки не очень крутые. Перевернулись через крышу и опять на колёса встали.

– Я говорила: полем надо! А ты не слушал! – закричала Марьянушка на кузнеца.

– Каким полем, когда там непролазный лес?! Кто нас в ручей загнал?! По асфальту отговорил ехать?!

– Вот уж, прости господи, человек! Всё ему не нравится! Всё не так! Не поеду больше с тобой! – И Марьянушка демонстративно повернулась к водителю спиной.

Надо отдать кузнецу должное, злился он недолго. Осмотрел «УАЗ» и, придя к выводу, что крышу можно легко выправить, махнул рукой.

– Дальше по газовой трубе. Пешком, – сказал он, вытаскивая рюкзак.

– Может, всё-таки на машинке? Проедем как-нибудь скоренько? А то у муравьишки ножки болят! – искательно спросила Марьянушка, но кузнец буркнул, что скоренько они уже поездили, и подсунул под рюкзак длинный меч так, что рукоять торчала над его левым плечом.

Сторож обсерватории, двинувшийся было к ним с указаниями, где стоять можно, а где нельзя, увидев меч и громадные руки кузнеца, сделал вид, что вышел на середину дороги лишь затем, чтобы пнуть ногой маленький камешек.

– Может, не будем здесь машины бросать? А то как бы чего не вышло, – взволнованно прошептал Лепот.

Он уже просчитал, что сторож не его читатель и предлагать ему автограф бесполезно.

– Напротив, – сказал Гаврилов, перекидывая через плечо булаву. – Стоять здесь можно. Знаков запрещающих нет. К тому же сюда смотрят две камеры, так что в машине можно оставить вещи. Никто их ночью не дёрнет. Сторожу просто немного досадно, что он делает доброе дело, сам того не желая. Люди всё же предпочитают совершать добро без принуждения.

Лепот, собиравшийся катить свой чемодан на колёсиках с собой, после долгих колебаний всё же оставил его в багажнике автобуса.

– А что у вас в чемодане? – спросила Алёна, интересующаяся бытом писателей.

– О! Там рукописи, идеи романов, а главное – костюм для выступлений! Для писателя моего уровня скверно выглядеть – это неуважение к читателям, – важно сказал Лепот.

Алёна представила, как, встретив группу поклонниц, бедный Лепот вскрикнет «Не смотрите на меня!» – и побежит через горы и лес, чтобы надеть концертный костюм.

Гаврилов тем временем мучился с булавой. С ней ему оказалось куда сложнее, чем кузнецу с мечом. Булава была тяжелее и под рюкзак не подсовывалась. Гаврилов пробовал опираться на булаву как на посох, но булаве не хватало длины, да и литой набалдашник с шипами мешал.

– Зато на тебя никто не нападёт! – утешила его жена – и тотчас на него напал рой не то пчёл, не то ос, не то полосатых мух. Отбиться от них булавой не удалось. Саша и Костя принялись ловить их в банку, чтобы накормить взятого с собой в дорогу богомола.

Обогнув Научный по асфальтовой дороге, они вышли на дорогу лесную. Здесь уже повсюду были горы, где-то бугрящиеся камнем, но в основном покрытые лесом. Общий тон леса был ещё зелёным, но отдельные деревья вспыхивали то алым, то жёлтым – и это было уже дыхание осени.

Просёлочную дорогу пересекала траншея. Через неё была переброшена длинная доска.

– Я же говорил: на машине никак! – радостно сказал кузнец, у которого, видно, происходили ещё какие-то внутренние борения.

Гаврилов хотел помочь Марьянушке перейти, но та сказала: «Ох не надо, батюшка, я сама! Уж как-нибудь потихонечку!» – и, подобрав юбку, резво перебежала траншею, последний метр преодолев скачком.

– Старушка-терминатор! – вполголоса сказал Петя.

Папа перенёс через ручей Риту, но потом ему пришлось тащить её обратно, потому что Рите захотелось перейти по доске, как и остальным. И, разумеется, она перешла по доске раза три. За ней три раза перешёл и Костя, а потом Рита и Костя едва не подрались, потому что доска оказалась не приспособлена для встречного перехода двух человек с разных берегов, а уступать никто не желал.

Саша попытался перепрыгнуть траншею с берега, и у него почти получилось. Плеснула вода.

– Один есть! – хладнокровно сказала мама, наблюдая, как Саша, мокрый по грудь, лезет вверх по раскисшему берегу.