Похищенная, или Красовица для Чудовища

— Ревнуешь? — Позабыв об осторожности, о том, что они у всех на виду, Кейран взял девушку за руку и притянул к себе. Всего на шаг, но и этого оказалось достаточно, чтобы снова ощущать её сводящий с ума аромат, слышать участившееся дыхание, чувствовать биение жилки за запястье, когда он легонько сжал его.

— Даже не думала! — Щёки у Мишель пылали: от неожиданного прикосновения и насмешки, сквозившей в словах Кейрана.

— Бесишься, — пальцы сжались сильнее. — Чуть бедняжку Патрисию с лестницы не спустила.

— С чего бы мне беситься и ревновать? — Мишель дёрнула рукой, нервно завела её за спину. — Я ведь уже почти замужняя леди, и мне есть, с кем танцевать. И первый, и все последующие танцы. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Вальс в его объятиях…

Она и сама не понимала, зачем пытается задеть Кейрана побольнее. Может, чтобы тоже почувствовал. Всё то, что испытывала она. Весь тот ураган чувств, что обрушивался на неё всякий раз, стоило только о нём подумать. А уж при виде него она и вовсе, кажется, теряла рассудок.

А с ним и сердце куда-то пропадало, потому что сейчас Мишель его не ощущала. Когда Донеган придвинулся к ней почти вплотную и прошептал во взволнованно приоткрытые губы:

— Не играй со мной, ангел. Мне уже и так при жизни можно ставить памятник. За терпение. Но не забывай, что я по природе хищник, который подчиняется инстинктам. Продолжишь дразнить, и это усложнит жизнь нам обоим.

Ещё немного, и она бы позабыла о том, где находится и что их окружают десятки приглашённых мистера Рутледжа. А предупреждения Донегана не услышала вовсе, одурманенная жадным взглядом, которым он скользил по её лицу, по её губам.

Появление Галена подействовало отрезвляюще.

— Всё в порядке?

— Более чем, — откидываясь локтями на натёртые до блеска перила, невозмутимо кивнул Кейран. — Я как раз спрашивал у мисс Беланже, понравился ли ей наш подарок. Адан приехал с вами?

— Увязался, — процедила Мишель, раздосадованная появлением жениха, и пожаловалась: — Ваш голем ходит за мной по пятам! Даже в доме от него нет покоя!

— И пусть продолжает в том же духе, — удовлетворённо отозвался Гален. — Пока не найдём того, кто в тебя стрелял.

— Думаете, это тот же человек, что пытался избавиться от Флоранс?

Братья переглянулись.

— Кто-то очень хочет помешать этому браку, — заметил Кейран.

— Главное, чтобы ты ему не мешал, — мрачно проговорил Гален. Выставил вперёд локоть, предлагая невесте за него взяться. — Пойдём, Мишель. Пусть помолвка ещё не состоялась, но многим уже не терпится нас поздравить.

Ей ничего не оставалось, кроме как ухватиться за руку будущего мужа, и, поймав тёмный взгляд Кейрана, заставить себя от него отвернуться.

ГЛАВА 4

Кладбище Сент-Луи или город мёртвых, как с благоговейным трепетом называли его рабы, располагалось неподалёку от Дальвинского квартала. Но если на его улицах даже в самый глухой час жизнь била ключом, вдоль тротуаров горели фонари, а в салунах продолжалось веселье, то на подходах к Сент-Луи тьма густела, у самого кладбища становясь непроницаемой. Она словно вбирала в себя не только свет, но и звуки, стирала малейшие признаки жизни. Не были слышны ни шелест листвы, ни клёкот ночных птиц, и даже собственные шаги казались ему неразличимы.

Толкнув калитку, надрывно скрипнувшую от удара ладони, мужчина ступил в город мёртвых и по широкой аллее, обсаженной не деревьями — обнесённой склепами, зашагал навстречу неясным отблескам света.

Королева была здесь, и она его ждала.

Пройдя вдоль стены, захоронения в которой громоздились одно над другим, он остановился возле склепа, окружённого ржавым ограждением. Ему уже доводилось здесь бывать, и не раз: бродить по переулкам города мёртвых при свете дня и впотьмах. Он знал здесь каждую могилу, каждый склеп. В особенности те, что пересекали, словно клеймя, три скрещённых линии — места последнего приюта прислужников Барона Субботы.

Лишь одна его дочь, которой уже давно следовало занять место среди покойников, по-прежнему оставалась на воле.

Мужчина притаился за склепом, не спеша покидать своё убежище. Не решаясь шагнуть на свет. К огню, пляшущему в плошках с маслом. К ней. В круг, очерченный кукурузной мукой, в котором этой ночью Мари Лафо творила своё колдовство.

— Я чувствую тебя, — подняв голову, пропела она. — Мы чувствуем, — уточнила всё так же певуче, имея в виду своих духов.

Мужчине ничего не оставалось, кроме как выйти из-за ограждения.

— Сегодня ты одна, без помощниц и служанок.

Мари Лафо улыбнулась и протянула к гостю руки, приглашая встать с ней рядом.

— В последнее время мне нравится уединение. А здесь, — она огляделась, — среди них, я никогда не чувствую себя одинокой.

— Они тебя уже заждались, — чуть слышно усмехнулся мужчина, останавливаясь за пределами круга.

Руки, перепачканные в крови птицы, принесённой в жертву лоа, колдунья вытерла прямо о юбку и, шагнув к гостю, просто спросила:

— Зачем пришёл?

— Мне нужна услуга.

Она усмехнулась:

— А я думала, что в кои-то веки явился без корысти. Просто чтобы проведать старую знакомую.