Похищенная невеста для лорда чародея

Орен не просто не любил её – он ни во что её не ставил. Насмехался над её походкой, дразнил, называя неуклюжей гусыней. Заявлял, что она не способна соблазнить мужчину и что без её статуса никто бы на ней не женился. А когда без разрешения прочитал её дневник и узнал о том, что Антея была влюблена в его брата, и вовсе как с цепи сорвался. Тогда супруг и ударил её в первый раз.

После к этим унижениям добавились и другие. Когда оказалось, что она не может забеременеть. Король винил во всем её, несмотря на то что целый комитет докторов подтвердил, что его жена здорова. Но, по правде говоря, королеву факт их бездетности даже радовал. Она не хотела вынашивать и рожать ребёнка от человека, который был ей настолько ненавистен.

Орен переключился на фавориток. Заявлял супруге, будто признает наследника от любой девки законным, а её – бесплодную – сошлёт в монастырь. Но и тут ему не повезло, ведь ни одна из его любовниц так и не понесла от него.

А потом всё изменилось. Её величество перестала быть просто бледной тенью за спиной мужа. Она вступила в заговор против него и наконец-то получила шанс отомстить за всё, через что он заставил её пройти. И самое главное – за Юргена. За смерть дорогого ей человека, единственного, кого Антея по-настоящему любила. Многие уже давно подозревали, что его гибель на охоте не была случайной, но не так давно эти слухи получили подтверждение. Теперь все, кто участвовал в этом заговоре – королева, Амалия Ньевус, лорд Стрикленд и другие – получили возможность обвинить его величество Орена Десятого в том, что он устранил брата со своего пути, чтобы заполучить престол Никарии. Этот его поступок заслуживал публичной казни, но без доказательств народ бы им не поверил. Заговор зрел долго, однако сейчас подходил к своей кульминации.

И нашёл же время король для того, чтобы пригласить к себе нового чародея! Довольно молодого и полного сил, получившего образование в Валезии, где ещё существовали школы и академии для одарённых. Он мог бы помешать их замыслам, но Джеремайя Стрикленд сказал, что всё наоборот – Колдуэлл им поможет. Якобы у второго королевского советника есть в рукаве какой-то козырь, который заставит чародея перейти на их сторону. Оставалось верить, что всё так и будет, ведь иначе все их планы могли пойти под откос.

Глава 18

Когда Юника наконец-то ушла – не без моих уверений, что и одна не заскучаю, я отыскала в выделенных нам с чародеем покоях бумагу и чернила. Следовало написать письмо тёте, которая наверняка уже места себе не находила от беспокойства за свою непутёвую племянницу. Ведь как известно, сколько ни откладывай не самое приятное, но важное дело, никуда оно от этого не денется, только будет тяготить ещё сильнее.

«Дорогая тётушка, – вывела я на белом листе и закусила губу, едва не начав прикусывать заодно и кончик пера. – Я здорова и нахожусь в королевском замке. Он настолько же красив и роскошен, как представлялось по рассказам тех, кто здесь бывал или слышал о нём».

Ну вот и снова начала откладывать сообщение новости о моём замужестве. К чему, спрашивается, распространяться о красотах королевского замка, если я должна поведать родственнице самое важное? А именно – что я так и не стала леди Стрикленд.

«Ты должна узнать кое-что о том, что со мной случилось в столице. Так вышло, что моя свадьба состоялась с другим мужчиной. Его зовут Дамиан Колдуэлл, это недавно назначенный придворный чародей, и он… очень хороший», – добавила я, сказав себе, что это только для того, чтобы тётушка поменьше волновалась. Да и не покривила я душой, в самом-то деле. Лорд Колдуэлл действительно вёл себя весьма благородно и пока, во всяком случае, не дал мне повода посчитать его плохим и недостойным мужчиной, а вот Джеремайя Стрикленд…

Я покосилась на спрятанные под браслетом уже начавшие бледнеть отметины и продолжила: «Для меня произошедшее тоже стало большой неожиданностью, однако я убеждена в том, что всё, что ни делается, всё к лучшему». Подумала, не рассказать ли заодно про мои планы со временем аннулировать наш с чародеем брак, но решила об этом умолчать. Мало ли, вдруг кто-нибудь прочитает моё письмо, лучше о таких вещах не говорить. Да и тётя у меня женщина на редкость старомодная и консервативная. Ей может не понравиться моё решение однажды стать свободной, а вот если поставить её перед фактом, тогда будет уже поздно меня переубеждать – разве что заявит, будто теперь на мне никто больше не женится.

Вот так, в уклончивых фразах я завершила письмо и упаковала его в конверт, который также обнаружился в ящичке бюро. Промелькнула мысль, что совсем недавно я уже видела очень похожий предмет мебели. Кажется, в том доме, где ночевала по дороге в столицу. Странно, что воспоминания об этом месте были какими-то смутными, точно всё происходило не на самом деле, а во сне. Я даже имя и черты лица приютившей меня женщины успела позабыть, хотя на память обычно не жаловалась.