Похищенная невеста для лорда чародея

Джеремайя не рассказывал ни матери, ни отчиму, ни тем более сводному брату о том, что именно произошло с Ринэлис. Из-за чего она ушла из дома. Что стало причиной её гибели во цвете лет. Ринэлис сама просила его об этом. Умоляла о молчании, опасаясь, что Орен может навредить её семье, если тем станет известно об их коротком романе и её инициации. О том, как он поступил с ней, предав и растоптав её чувства. Погубив её жизнь.

Будь Ринэлис Колдуэлл обычной девушкой, всё могло бы сложиться иначе. Да, ей пришлось бы испытать бесчестие и смириться с подлостью бывшего возлюбленного, однако это можно пережить. Но она была чародейкой, и это всё меняло. Потому что те не выживали в случае, если мужчины бросали их после инициации. Это убивало их так же верно и неизбежно, как нож в сердце.

Ринэлис умирала на его руках. Сидя у её постели, держа за хрупкую руку, чувствуя, как из неё уходит, по капле утекает жизнь, Стрикленд особенно остро ощущал своё бессилие. В какой-то момент он не выдержал. Решил, что, поскольку вот-вот не станет его любимой, то ему и самому жить больше незачем. Тогда он вышел из погружённой в тишину комнаты, оставив впавшую в забытьё молодую женщину, направился туда, где хранилась его небольшая коллекция оружия, вытащил самый острый кинжал и вдруг вспомнил почти такую же ночь, что уже была в его жизни давно, годы назад…

Вспомнил о ритуале призыва, о котором рассказывал ему дед. Тогда он был тяжело болен, умирал, как Ринэлис Колдуэлл сейчас, и Джеремайя, приехавший попрощаться с единственным близким родственником по отцовской линии, решил, что тот бредил, но что, если это возможно?.. Что, если провести ритуал? Рискнуть, попробовать… Терять-то всё равно нечего.

Пролить собственную кровь Стрикленд не боялся. Он бы и больше отдал, если бы это помогло спасти его Ринэлис. Вот и кинжал пригодился. Порезав ладонь, Джеремайя вытянул руку над разведённым в саду костром, чьи искры поднимались в ночное небо и гасли в воздухе. Он думал, что начисто забыл нужные слова, которые шептал в предсмертном бреду его дедушка, но сейчас они снова сами по себе всплыли в памяти и тут же хрипло сорвались с языка.

Поначалу ничего не происходило, и Стрикленд почти поверил в бессмысленность того, что делал, но затем над головой вдруг раздалось громкое хлопанье птичьих крыльев. К нему слетались вороны. Они прокладывали дорогу для своей госпожи. Для той, которая услышала его зов и откликнулась. Он знал, о чём будет её просить.

Когда утомлённый всем происходящим и потрясённый случившимся Джеремайя Энтони Стрикленд вернулся в дом, Ринэлис Колдуэлл уже умерла.

Но теперь он знал, как её вернуть.

Глава 19

Дамиан Колдуэлл

Почти весь день после разговора с его величеством Дамиан провёл в находившейся в подвале королевского замка лаборатории. Изучал материалы и записи своего предшественника, которые тот после себя оставил. Их оказалось так много, что за сегодня чародей едва ли успел прочесть хотя бы половину.

Настроение портилось всё сильнее. На душе скребли кошки. Вспоминая беседу с Ореном Десятым, Дамиан всё больше убеждался в том, что было в словах короля что-то странное. И во взглядах – воровских, искоса – тоже. Как будто, прося чародея о помощи и взывая к их старой дружбе, его величество при этом очень старался что-то утаить. Что-то, что непосредственно касалось проклятия. Очень необычного проклятия, сильного, произнесённого явно со страстью и острой душевной болью, которую испытывал проклинающий.

То, что король сумел перейти дорогу какому-то чародею, тоже удивляло. Где он его нашёл вообще? При дворе служил только один, тот, что пытался снять проклятие. Или это случилось раньше, в молодости? Ведь изначально Орен не должен был становиться королём, эта судьба ждала его старшего брата Юргена. Жизнь младшего принца протекала легко и свободно, в безделье и развлечениях, обязанностей и надежд на него возлагали куда меньше. Казалось бы, живи да радуйся.

Но нет, Дамиан помнил Орена зачастую хмурым и чем-то недовольным. В юности он частенько бывал в особняке Колдуэллов, и всегда его встречали радушно, как и других приятелей сводных братьев, памятуя, конечно, что перед ними, хоть и младший, не наследный, но всё же принц. Ринэлис тоже вроде бы хорошо к нему относилась.

Ринэлис… Как всегда, при мысли о сестре во рту загорчило, а вокруг головы словно бы стянулся тугой обруч. Закрывая глаза, Дамиан видел её перед собой как живую, такую красивую, искреннюю и чистую, как родниковая вода.

А теперь её нет. Джеремайя Стрикленд написал родителям, где находится могила. Они приезжали туда несколько раз, к мраморному надгробию, на котором было выбито её имя и годы жизни. Такой короткой. Ринэлис не успела стать ни женой, ни матерью, ни… настоящей, вошедшей в полную силу чародейкой.