Похититель бессмертия

Ручей только с поверхности казался узким. Здесь, в глубине, берега раздавались в стороны, образуя огромную подводную пещеру. Дно с трудом угадывалось далеко внизу, а стен вообще не было видно. Крохотный ручеек оказался самой большой рекой в этой части Кийстрома, но его темная вода хранила эту тайну от посторонних глаз.

Зависнув на своем страховочном тросе, я любовался этим чудом, и тут меня подхватило подводное течение – стремительное, необоримое. И повлекло вниз.

* * *

Я из последних сил вынырнул, закашлялся, судорожно хватая ртом воздух. Река была холоднее, чем мне запомнилось, а вокруг почему-то было темно. И держала меня не веревка, а чьи-то руки.

– Тише, – раздался у самого уха знакомый голос. Индиго. Тут до меня дошло, что мы вовсе не на Кийстроме, а на «Безымянном».

Мы подгребли к возвышавшейся над водой куче ржавого и мокрого мусора. Я как-то умудрился не потерять здоровенный нож Тамары. Сунул его за пояс, заодно по-быстрому проверил оставшуюся амуницию. Итого нашлись: блокнот (раскисший и совершенно непригодный), фонарик и планшет (оба, к счастью, водонепроницаемые и поэтому невредимые), бутылка воды и пара пайков (промокших) и собственно нож (мокрый и все еще заляпанный кровью).

Фонарик не горел, и единственным источником света в помещении было кольцо Индиго. Место, куда нас вынесло, я видел впервые. Огнеглазки нигде не было.

В соседнем помещении затрещало, хлопнуло и сверкнуло.

– Короткое замыкание. Вода заливает электроприборы, – шепотом пояснил Индиго.

– Где Огнеглазка?

– Не знаю. Тише, эти повреждения могут запустить систему самовосстановления. Нам надо попасть в кабинет Мары Чжу до того, как это произойдет.

Голова еще кружилась от недостатка кислорода, так что смысл его слов дошел до меня не сразу.

В кабинет Мары Чжу.

Значит, он не знал.

Я кашлянул.

– А другие Посланники? Вы знаете, где они?

Индиго покачал головой. Удивительно, как он это умеет – ничего не сказал, но как отрезал.

– Они вне зоны покрытия моего коммуникатора.

– Коммуникатора?

Индиго коснулся шейного кольца.

Ну правильно, не может же средство связи иметь только одну функцию, можно прицепить еще генератор и фонарики. С виду в такое тоненькое кольцо не поместится все и сразу, но с другой стороны, посланнические технологии на несколько веков опережают наши. Кстати, именно поэтому Посланники так всполошились, когда мы изобрели сверхсветовой двигатель.

– Обычная дальность – несколько сотен ярдов, но сейчас еще меньше из-за стен и излучения от звезды.

– То есть вы не сможете узнать, что с ними, если только не окажетесь случайно в нескольких сотнях ярдов? – переспросил я.

Значит, он теперь тоже остался один. Совсем как Огнеглазка. И я.

– А как добраться до кабинета Мары Чжу, вам известно?

– Надо идти, – сказал он, поднимаясь на ноги.

Все-таки он ничего не знал. Не знал даже, где мы сейчас, – как и я, впрочем. А вот Огнеглазка наверняка бы знала. Сердце снова болезненно сжалось от непривычной и нелогичной жалости к врагу, к Посланнику. Одинокому, всеми брошенному, окруженному чудовищами, давшими начало его роду. И выбравшему неверный путь.

Возможно, именно жалость помешала мне промолчать. Возможно, чувство благодарности. А может быть, снова мой внутренний бес.

– Индиго, там ничего нет.

– Чего нет? – бросил он тоном «заткнись-а-то-тварей-накличешь».

– Данных по Философскому Камню. Их нет в кабинете Мары Чжу, Огнеглазка уже смотрела.

Вот теперь он меня услышал. Резко развернулся, в темных глазах блеснули голубовато-белесые отсветы.

– Где же они?

– Ну, это… этого я не могу сказать.

– Не можете?

– Не буду, – уточнил я.

* * *

Там, в глубине подводной пещеры, куда меня затянуло, глазам открылось жутковатое зрелище.

«Страховочный трос» сделал свое дело. Лучше, чем можно было ожидать от такой непродуманной меры безопасности и в таких сложных условиях. Меня успело протащить всего на несколько футов вглубь, а потом веревка больно врезалась в живот и держала, пока я не вывернулся из потока и не нашарил скользкую от тины стену пещеры.

Воздух в легких почти кончился. Цепляясь за стену, я рванулся вверх, к солнечному свету, и краем глаза увидел, как внизу мотает потоком туда-сюда нечто белесое. Не сумевшее высвободиться, как я.

Всплывая, я увидел, как это что-то отцепилось и тоже стало медленно подниматься.

Я вынырнул с жуткой болью в ушах, стал жадно глотать теплый послеполуденный воздух. Кенни тянул за веревку, звал меня, кричал еще что-то. Не помню, что именно: то ли плохо расслышал из-за звона в ушах, то ли просто забыл. Выполз на берег, так и не отвязав впившуюся в живот веревку, захрипел, закашлялся. Прошло некоторое время, прежде чем я смог встать и снова глянуть на темную воду ручья.