Похититель бессмертия

– Потому что у меня не было выбора. И у него тоже. – Она кивнула на Индиго. – Давай, Шон, посмотри Посланнику в глаза. Вы, Индиго, готовы нам доверять?

Чтобы понять выражение его лица, не нужен был ни перевод, ни даже собственно язык.

– Не важно, доверяем мы друг другу или нет, – сказал я. – Главное, это единственный способ выбраться отсюда живыми.

– Нет, важно, – уперлась Тамара. – Только доверие и имеет значение, и единственный человек, которому я доверяю свою жизнь, – это я сама. Я уже пять лет пытаюсь выполнить свою миссию и не провалю ее за последние пять дней.

– Если останешься одна – считай, уже провалила, – сказал я. – Индиго, ну хоть вы-то со мной согласны?

– Мое дело слишком важно, чтобы доверять его людям, – равнодушно ответил Посланник. – Особенно тем, кто лично заинтересован в моем провале.

– То есть предпочитаете провалить все в одиночку, и пусть манекены вас разорвут? А помните, вы говорили, что иногда нужно рискнуть?

Тут я осекся и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а то уже почти сорвался на крик. Мне не нравится выходить из себя; жизнь была намного приятнее, когда в ней отсутствовала ругань. И потом, мои крики тут запросто может услышать кто-нибудь зубастый, когтистый и очень-очень недружелюбный.

Поэтому я как следует отдышался, успокоился и только потом продолжил:

– Поймите, я тут не продвигаю никакой глобальный межрасовый мирный договор. Да, у меня есть личный интерес: остаться в живых. И данные, которые мы ищем, нужны мне не меньше, чем вам обоим. Но они никому не достанутся, если мы не объединимся.

Тамара вздохнула:

– Допустим, я соглашусь. Допустим, это реально сработает, мы не перебьем друг друга по пути, звезда не успеет взорваться и мы так или иначе доберемся до Философского Камня. И как тогда быть с нашим договором?

– Ну вот когда доберемся, тогда и решим, – пожал я плечами.

Огнеглазка только поморщилась – уж очень ей, любительнице четких планов, претил такой подход.

– Суть в том, что поодиночке нам не справиться. Так что либо объединяемся, либо можем передраться прямо здесь и сейчас. Тот, кто выживет, сдохнет через пару дней сам, а Камень не достанется никому. Ну, что скажете?

В старой вентиляционной шахте настала тишина. Прижимая к груди сломанную руку, а здоровую держа на кобуре, Тамара не сводила глаз с Индиго. А тот все так же сидел, привалившись к стене, рядом со своим ножом и молча глядел перед собой. Я похолодел: а вдруг они поняли, что я блефую, и выберут второй вариант – с немедленной дракой до смерти?

Но тут Посланник поднял голову, посмотрел на Тамару, потом перевел взгляд на меня. Вот теперь я не мог «прочитать» выражение его лица, и от этого стало не по себе.

– Я согласен, – наконец сказал он.

– И я согласна, – тут же отозвалась Тамара.

Я так оторопел от легкости и быстроты ее ответа, что даже забыл про странный отрешенный взгляд Индиго.

– Вот так запросто? Мне казалось, что я тащил тебя, как брыкающегося и кричащего ребенка, когда уговаривал, а теперь вдруг согласна?

– Не о моем согласии тебе стоило беспокоиться, – мрачно намекнула она. И тут же смазала этот эффект, язвительно добавив: – А что, надо было отказаться? И ты сам-то не сказал, согласен ли с собственным предложением?

– Целиком и полностью, – кивнул я.

Она странно усмехнулась: криво и как-то горько. И подняла взгляд на Индиго, который положил нож на колени и принялся прямо ладонью медленно, размеренно стирать кровь с острого как бритва лезвия.

Я знал: эти двое обязательно попытаются друг друга уничтожить, как только мы найдем Камень. У Индиго физическое преимущество: он сильнее и быстрее, а еще опытнее. Но зато Огнеглазка лучше ориентируется на корабле. И даже сейчас, пока мы тут сидим, в ее неутомимом мозгу уже зреет какой-нибудь план. Не знаю, кто победит, но сцепятся они насмерть, наплевав на меня, безобидного и ничтожного.

А потом победитель сохранит мне жизнь в обмен на переводческие услуги. Они оба согласны на это – выбора-то нет. Все выкладки о Философском Камне написаны на аменге. Здесь, на корабле, я один в состоянии их прочесть.

По той же причине никто и мысли не допустит, что полученные данные неверны. Не заподозрит скромного, добросердечного переводчика в сокрытии настоящего материала для собственного пользования – скажем, с целью спасти жизнь себе и другу. Победителю, захватившему переводчика в плен, не придет в голову, что его драгоценный материал только с виду настоящий.

Да, я дал обещание и собирался его сдержать. Как тогда, с Бенни. Но стоит нам добраться до Камня, и перемирию конец. И тогда не важно, кто выживет в битве, – так или иначе, данные по Философскому Камню окажутся у меня.

42. Упрямые придурки и долгое перемирие

– Хочу уточнить у тебя кое-что насчет места, где спрятан Камень, – сказала Огнеглазка.

– Эээ… – Похоже, я неправильно оценил наш договор. Ну, или ее умственные способности. – Видишь ли, если я его тебе сообщу, то потеряю свой козырь, и тогда…