Поход Мертвеца

Через день корабль пришвартовался в Сланах. Город удивительно напоминал столицу республики, великодержавный Урмунд. Широкие улицы, мощеные плиткой, тисовые и буковые аллеи, фонтаны, памятники богам и героям. Дворцы, окруженные садами, общественные бани с бассейнами и водопадами, крытые рынки и амфитеатры. Порт одновременно был и стар и молод, построенный без малого шесть веков назад, он выглядел так, будто его создали совсем недавно, но древние здания, скрывающие под поблекшими полотнищами пешеходные дорожки, утверждали обратное. Странно, что первые поселения беглецов из Эльсиды, тот же Фратер, выглядели столь удручающе мрачно и неуютно в сравнении с покинутыми городами царства. Будто первые правители стремились как можно скорее избавиться от неприятных воспоминаний или попросту не задумывались о красоте. Ведь Фратер выстроили всего за три года, и только столетие спустя он обзавелся каменной стеной и кирпичными домами, благо глины для строительства окрест города хватило за глаза. Неудивительно, что через полтора века население города насчитывало почти полмиллиона человек, Фратер на долгие времена стал самым крупным поселением в изведанном мире, далеко превзойдя столицы окрестных царств. В те времена в Лантийском царстве кирпичник почитался почетнейшим работником, главы гильдий входили в Сенат, управляя как делами внутри, так и вовне страны, а секреты работы передаваясь по наследству, являлись едва ли не самой охраняемой тайной. Позднее к ним добавилась тайна бетона, ибо Фратер стал первым городом, где гильдия кирпичников возвела храм всех богов целиком из нового материала. Секрет возведения огромного купола в сорок сажен до сих пор является чудом строительной мысли.

Урмунд лишь поначалу старался отмежеваться от брошенного отечества, после века размолвки отношения между двумя государствами начали налаживаться. И прежде всего со стороны молодого царства – в старое потекли купцы, но куда больше – молодые люди, стремящиеся получить образование в старом университете города Верей, где находилась самая большая библиотека мира. Эльсида прежде предпринимала множество мер по блокаде Урмунда, ни одна из которых не оказалась удачной, – еще бы, разделявшую их тысячу миль никто не мог изменить. Теперь же пыталась предоставить учащимся все блага и условия для работы на своей земле. Прежняя ссора между двумя государствами переросла постепенно в состязание. Бетонный храм всех богов как раз и стал ответом на верейскую либерею. В ответ в Сланах возвели высочайший маяк, чей огонь виден за тридцать миль от берегов. В ответ во Фратере создали и спустили на воду первый неф с косыми парусами, на что Эльсида ответила созданием триремы с румпелем, на что…

Состязание продолжалось, пока Эльсида не проиграла войну союзу государств-соседей. Казна опустела, древняя страна пошла на поклон к консулам, с просьбой принять ее земли и подданных в состав республики. Чрезмерное унижение для некогда великого царства, но единственный способ сохранить страну. Теперь, доживая свой век как далекий придаток Урмунда, Эльсида пребывала в мечтах о прошлом – верно, поэтому все больше величественных зданий возводилось в ее городах, и так похожи они казались на построенные в период расцвета царства. И Сланы виделись и древним и новым городом именно по этой причине, ровно нынешние правители Эльсиды решили хоть так оградить свою страну от чрезмерного влияния Урмунда, закрыться в прошлом и стараться не думать о наступивших временах. Благо тысяча миль пути позволяла хоть отчасти поверить в возможность подобного.

Неф прибыл заполдень, Лискара немедля потянула Мертвеца к двуколке, не дожидаясь, когда ее сундуки покинут корабль. Капитан предупредил всех: на обратном пути, не заходя в Фику, они проследуют во Фратер и уже оттуда в Утху, отплытие через две недели. Лискара не слушала, полностью занятая мыслями о насущном.

Для начала, говорила она, им придется отдать сестре последний долг, продать заказанные драгоценности и, выручив сумму, отдать все капитану, и только потом, дня через четыре, отправиться в Верей. Мертвец не возражал, пребывая в уверенности: если не в порту, то где-то поблизости его непременно будут ждать. Именно поэтому он не решился выбросить подарок Жнеца душ, напротив, во время схода на берег надел браслет на плечо; в тот момент ему казалось: из набежавшей толпы его должны окрикнуть, отозвать для разговора. Но не случилось. Он растерянно шел за Лискарой, оглядываясь по сторонам, жар от раскаленных гранитных плит давил, выбеленное небо обжигало, казалось, сам браслет налился огнем и жжет неимоверно, надо бы сбросить, но рано, пока рано.

Никто не встретил, не подошел, не обратил внимания. Не считая извозчиков, торгашей, нищих, гадалок и проводников: эти как раз загораживали дорогу, стараясь перекричать друг друга – босые, почерневшие от зноя, они прыгали, цокали языками, трясли перед носом тряпками, веерами и картами. Порт поплыл в мареве, Мертвец тряхнул головой, отгоняя наваждение.