Поход Мертвеца

– Только сыну не говори, мало ему еще этих рассказов про мертвяков. В нем самом живет один, что там, – и тут же осенила себя знамением и Сиромаха, что игрался чурбачком невдалеке, так же. – Каждое слово выверять надо, не то опять… ну ты понимаешь. Чуть не то скажешь, и он снова здесь. Сегодня я его во сне видела, обошла Сиромаха с молитвой, надеюсь, поможет избегнуть хоть на чуток больше, чем прежде.

– Скажи, – не выдержал Мертвец, – сама ты как думаешь, откуда эта нежить в мальчика пробралась? От кого-то ведь должна, разве нет? – Она закачала головой прежде, чем наемник закончил вопрос. Верно, была готова к подобным расспросам и всегда отвечала одно.

– Не знаю, не представляю даже. Будто сглазил кто или наслал намеренно. Но вот кто именно, даже представить не могу, и тем более не скажу на брата или сестру, не такие они люди, что б про них Повед ни говорил, он сам понимает, на подобное способен только самый черный человек. Злой ненавистник, которому чужие мучения лишь в радость. Но кто это мог быть, даже не представляю. Повед знать может, но он тоже не уверен, в Утхе мы мало знакомых имели. А ведь проклятый до сих пор не дает сыну ни месяца покоя, вгоняет и мучает, будто видя, каково нам всем. Слышал небось, как это делается.

– Понятия не имею.

– Я тебе расскажу, потом. Когда все окончится, дай боги. Потом все расскажу, не сейчас. Знаешь, я думаю, тут все к одному – и сам Сиромах, и Повед, и я, все как-то так вместе сплелось, скрутилось нежданно. Да и ты тоже, ведь я не к тебе шла, я определенный дом искала, где живет человек, способный помочь, мне видение было.

– Как сегодня?

– Мои видения сбываются. Потому и боюсь их.

– А со мной что не так привиделось? – Она часто-часто закачала головой. – Ну хорошо, потом скажешь. – И вдруг вспомнил одну деталь, зацепившую его в словах чтимой. – Подожди, ты так говоришь… это не твой сын?

Байя не выдержала, схватила мальчика и бросилась к возку, словно ужаленная словами наемника. Повед хлестнул лошадь, та неожиданно резво пошагала по старому тракту. Наемник некоторое время смотрел им вслед, затем начал затягивать подпруги. Норовистая лошадка, не научившаяся еще терпеть людей на хребте, нахально надувала живот, пришлось хлопнуть как следует, чтоб выпустила воздух. Крепко затянув подпруги, Мертвец получил укус, не больной, но неприятный, от своей животины, стукнул кобылку по носу и затем, забравшись в седло, подал послащенное яблоко. И двинулся вслед за возком, пошедшим довольно ходко. Догнал и, предупредив проповедника, двинулся вперед, в дозор, как и прежде, выглядывая на дороге да по сторонам чужие следы, отметины, знаки. Остановился подле одного, а затем двинулся дальше, уже шагом. Возок его быстро настиг.

– Жена сказала мне, и тебе, верно, тоже, что видела дурной сон про сына. А она никогда не ошибается, я знаю, что бы ты ни говорил о ней. И чего не выгадывал, допрашивая. Так нам надо нынешний день как можно быстрее проехать и как можно дальше. Сколько нам добираться до тракта в Метох? – Наемник не понял. – Да в столицу Рети, неужто не знаешь, как она прозвана?

– Нет, первый раз слышу. Вообще-то Метохом называют…

– Да, главный монастырь бога огня. Но с той поры, как по Рети прошелся царь кривичей, не назову имени, ибо грех, имя столицы проклято. Вместо него название дано по тому, что еще сохранилось в ее землях.

– Все интересней и интересней. Ты, выходит, ретич в изгнании, живший в Урмунде и проповедовавший, как это там называют, своего локуса. Почему и решивший уехать в Кривию. Байя, она тоже не гражданка республики.

– Хватит вопросов, наемник. Жена тебя не для этого нанимала, – в голосе зазвенел металл. Вдруг Мертвецу вспомнилась вчерашняя кузня, вот точно так же старый коваль постукивал по подковам, прилаживая шипы… определенно, что-то в голове не то. Воздух девственного леса на него так подействовал, что ли?

– Прости, уважаемый, буду молчать. Снова в дозор.

– Наемник, – послышался голосок из возка, – приезжай поскорее. Как увидишь что, обязательно скажи.

– Хорошо, Сиромах, непременно, – и усмехнувшись привычно, в этот раз недовольному взгляду отца, тронул поводья, поспешая дальше меж кряжистых дерев, нависавших над дорогой подобно своду пещеры. Ветер переменился с юго-восточного на северный, враз разогнавший облака. Солнце засветило ярко, по-весеннему, вот только пришедший борей начал медленно студить лес, светило еще спорило с ним, однако к остановке на отдых вода в тени уже покрывалась сахарной коркой ледка. А ветер, усиливаясь на обнаженных участках леса, посвистывал холодную зимнюю песнь. Весна стала обращаться стылой осенью.

– Что увидел? – первым делом спросил у вернувшегося Сиромах.

– Дорогу. Пока ничего интересного.

– Зато красиво. Особенно там, вон, дальше, где ветки совсем сплелись. Мне нравится, когда вот так проезжаем.

– Дальше лес только гуще, так что будет как коридор.