Поход Мертвеца

– Да что мне о себе рассказать, к чему? – но увидев блеск глаз наемника, продолжила. – Ничего особенного. Я родилась в маленьком городке в Урмунде, как и муж, в детстве меня отдали как среднюю сестру по обычаю предков, в дом Кубы, богини домашнего очага. До десяти лет служила послушницей, мела полы и мыла окна, а потом меня возвели в жрицы и провели испытание познанием. Я стала знахаркой. Как ушла, рассказывать не стану, а вот как сошлась с Поведом, ты знаешь. Мы с ним жили вместе уже три года как муж и жена, и вот почти на годовщину Повед принес сверток с ребенком. И корзинку. Он говорил, и я не могу не верить ему, что проходя берегом реки, вдруг увидел проплывавшую корзинку. Подумал, торговка какая обронила, да вот незадача, корзинка остановилась прям возле его ног. И как это не назвать знаком небес? В корзинке крохотный ребенок и записка, слог неразборчивый, но я помню содержание наизусть: «Добрые люди! Спасите моего сына, если сможете. Помогите ему осуществить свою судьбу так, как не смогли этого сделать его родные, умирающие от лихорадки». Писано хоть и урмундской азбукой, а только на ретском. Сам посуди, наемник, все ведь к одному. Я бездетна, отчаялась обрести ребенка, и вдруг судьба приносит водой такой дар. Разве можно после этого усомниться, можно не верить в замысел, который проповедовал мой муж?

– Что за замысел?

– Что по жизни нас ведет судьба, но мы не пленники ее, а лишь робкие ученики, постигающие тайное послание свыше – каждому свое. И важно не ошибиться в знаках, понимать их правильно, и тогда суть жизни откроется и будет читаться как книга.

– И суть эта в воле бога огня.

– Не надо, наемник, не юродствуй, – лицо Байи совершенно потонуло в наступившей темноте, он слышал только голос. – Каждому свое. Мы, ретичи, верим в бога огня и можем произносить его имя раз в году в храме. Ты, кривич, веришь в другого бога, в громовержца, и свершаешь другие обряды и тебе предназначены иные знаки и иной путь. Наши пути пересеклись сейчас, и я вижу, что это неспроста, что ты поможешь нам победить недуг Сиромаха. Но цена, – она вздохнула, жаль, что лица не видно, – цена окажется высока.

Женщина замолчала, затем осторожно коснулась плеча наемника.

– Почему так? – спросил он. – Знаки?

– Нет, я это чувствую. Впрочем… неважно, – оба услышали перестук копыт, да не один. – Муж возвращается.

Наемник покачал головой, потом понял, что Байя не видит жеста, вынул меч из ножен и забрался на крышу возка.

– Какой муж, их двое, всадников. – Но женщина осталась непреклонна.

– Я знаю.

– Знаки? – зло произнес Мертвец. Вдали замелькал огонь факела.

– Я всегда его чувствовала. Не дури, наемник, слезай.

Лошади подскакали, на одной, в самом деле, сидел Повед, другая, шедшая следом, оказалась привязанной поводом к седлу. Проповедник остановился, тяжело дыша, прищурившись, разглядывая возок, точно незнакомый. Мыслями он находился где-то далеко.

– Здравствуй. Устал больше лошадей. Странно, мне казалось, мы куда дальше уехали.

– Мы же возвращались, – наемник слез, возвращаясь на козлы. Повед вынув тряпицу из рукава, стал неловко обтирать лицо, шею, затем, спрыгнув, принялся растирать и расседлывать лошадей. Жена немедля пришла на помощь, держа факел над головой.

– А откуда лошадь? – наконец спросила она. Мертвец молча смотрел на обоих, по-прежнему сидя на козлах.

– Не поверишь, в деревне подарили. Серьезно, вот так, когда я привел им бежавших от ведьмы, особенно этих троих голозадых, что так рванули, – так когда привел, мне такой прием устроили. Будто я ту ведьму победил. Я отнекивался, говорил, кто это, да верили, ей-богу, видели ведь тебя, а многие и знали, от кузнеца. Наемник, тебя ждали там. И сейчас ждут, когда вернешься после путешествия, обязательно остановись хотя бы на пару дней.

– А вы в монастыре останетесь?

– Нет, мы… посмотрим, как все пройдет. Заезжай на обратном пути, селяне очень рады будут. Если уж мне так порадовались, что лошадь дали.

– Но это верховая, а не запряжная, – произнес наемник. – Как мы ее к делу пристроим?

– Да я как-то внимания… а в самом деле. Не подумал. Но подарок ведь, не возвращаться же. Да, наверное, все к лучшему. Я вместе с тобой охранять сына стану, а Байя править повозкой, – проповедник, в свете догорающего факела, выглядел растерянным, никак в себя придти не мог от подарка. Складывалось ощущение, что его впервые отблагодарили, пусть и не совсем за дело, но за причастность к нему, да еще так с размахом, от души. Повед бродил вокруг новообретенной лошади, разглядывая, оглаживая, сам потерянный, уж не совсем понимая, что делает и говорит. Так и ходил бы, пока жена не повела к возку.

– Умеешь обращаться с оружием? – недоверчиво произнес наемник.

– А, что? – Тот повторил, Повед пожал плечами. – Меня обучали в городской дружине, когда, помнишь, Байя, к нам разбойники повадились, а легионы запаздывали. Окраина республики, всегда неспокойно. Да еще и на севере тогда война шла. Претор самооборону организовал, пока что да как, а я и в дружину поступил и проповедовал…