Поход Мертвеца

– Понял, понял. Ладно, давай тогда завтра разберемся, как ты на лошади ездишь и мечом рубишь.

– Я… на лошади не пробовал… – немного растерявшись произнес Повед. – Да, чуть не забыл, тебе же велели обязательно передать. Вот, возьми, – и протянул меховой плащ, не новый, потертый, но подбитый медвежьим мехом. – Ну как, сгодится?

– В дороге все сгодится, – Мертвец усмехнулся, изображая улыбку одной стороной лица. – Спасибо, Повед.

Утром тронулись в путь еще до света. Сиромах хоть и просился покататься вместе с отцом, но проповедник, все еще пребывая во власти нежданного подарка, конечно, не позволил. После домика ведьмы начинались посты кривичей и кижичей, требовавшие оплаты за безопасный проезд через Ретский лес как с отправляющихся из Утхи, так и с тех, кто двигался из Тербицы. Неудивительно, что платить четверной налог за девять дней пути по дороге, где разбойники чувствовали себя как дома, вычищая короба купцов едва не хлеще дозорных, желания не находилось. Торговля зачахла довольно быстро, да и вот только сейчас, после проезда Жнеца душ, кажется, начала возобновляться. Наемник припоминал смутно, как черный конь, влекомый темным всадником, приостанавливал безумный бег, и люди, успевавшие подбежать к нежданному гостю или оставшиеся на местах, рушились, действительно, как стебли пшеницы под ловким взмахом серпа. Остановок таких он, в полубреду, насчитал с дюжину, значит, то были и разбойники и, может, еще какие люди, может, караванщики, кто теперь разберет. Всю дорогу им проходить не надобно, сворачивать через два дня пути, и дальше только лес, со всех сторон сжимающий дорогу, медленно пожирающий ее. Объездным этим путем, ведшим когда-то в столицу Великого княжества Реть, пользовались и ныне, но так нечасто, что даже до усобицы она начинала зарастать, а сейчас и подавно, верно, покрывалась местами молодым тальником.

Возок снова миновал дом ведьмы, вернее, то, что от него осталось. Кусты боярышника, кажется, за истекшие сутки куда больше поднявшиеся, гуще разросшиеся, будто вернувшие волю нежданно, загородили место сгоревшей избы, только забор еще виднелся меж зарослей. Наемник не удержался, проехал, отогнул ветви и вернулся.

– Ну что там? – тут же полюбопытствовал мальчик. Сколько ни просил он у отца, у матери хоть на миг остановиться, посмотреть хоть издали на последствия великой сечи меж наемником и ведьмой, разрешения не получил и сильно расстраивался. Только и оставалось Мертвеца расспросить.

– Голое место. Будто вычищено, даже венцов основы не осталось. Все покрыто золой и каким-то восковым налетом. Интересно, что там сгорело в подвале.

Байя, правившаяся с козлов, резко повернулась к нему, не останавливая возок. Покачала головой.

– Лучше не знать. Спокойней будет.

– Ты думаешь, там ведьмин муж был? – вдруг спросил Сиромах, высовываясь по самые плечи из оконца. Мать бросила на него укоризненный взгляд, но ничего не сказала.

– Ведьмин раб. Кто-то, от кого она силой питалась.

– Наемник, прекрати стращать. Ты мало знаешь о ведьмах.

– Я думал, что знаю много. Я их убил больше десятка, но с такой сильной встречаюсь впервые.

– Потому что ты впервые встретился с настоящей. И если говорить, что там в подвале – да, источник. Живой или мертвый, неважно, но источник, – она подманила к себе Мертвеца, зашептала на ухо. – Очень сильный источник, я всю дорогу до избы боялась, что ты или она его откроют. И тогда ведьма может уйти, обратившись кем-то иным, а ты бы убил всего лишь ее служку, приняв за саму хозяйку. Счастье, что так не случилось. Твои спущенные штаны спасли.

– Умеешь ты утешить, – так же тихо ответил он. Хлестнул поводьями лошадь, понукая двигаться быстрее, снова вырвался вперед на милю и так, останавливая лошадь каждые полчаса-час, продолжал двигаться дальше, тщательно обследуя местность окрест. Но пока следов человеческой деятельности не сыскивалось.

К вечеру они добрались до первого поста – кижичского, – издали услышав брех собак. Солнце, по-прежнему в слабой пелене облаков, быстро спускалось к закату, светя им в спины, когда огромная стая штук в двадцать ярых псов вынырнула из-под крохотного домика у самой дороги и бросилась к двум всадникам, жадно разевая пасти, но лая до жути редко, словно разучившись.

– К возку! – скомандовал Поведу наемник, а сам стегнул лошадь и рванулся вперед, вытаскивая меч-бастард, по-прежнему сиявший не сошедшей еще ядовитой натиркой, что полтора месяца назад Мертвец готовил перед встречей с Жнецом душ.

Вожак шел в середине стаи, ему и достался первый удар, раскроивший череп. Собаки все на подбор, рослые, крепкие, в холке достигавшие бедра, набросились не на лошадь, как предполагал наемник, нет, вцепились в сапоги, жаждая человечьей плоти. Верно, растаскали бездушные трупы, насытились плотью и возжелали еще. Прежде наемник с подобным не сталкивался, несколько лет назад краем уха слышал о псах-людоедах, обитавших далеко на юге, но впервые столкнулся с ними вот тут, на узкой Ретской дороге.