Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

Между тем, солнце склонялось к горизонту, потемневшее уже небо незаметно сделалось серым и покрылось облаками. Морской ветер мало-помалу усиливался и засвистел в кустах вереска, а тильбюри г. Бопрео не появлялся еще на возвышении, откуда дорога спускалась вертикально по крутому скату прямо к «Прыжку Монаха». Вдруг послышался вдали шум, похожий на лошадиный топот и на стук колес кареты.

Человек, сидевший на скале, находился так далеко от Эрмины, что она не могла видеть ни лица его, ни костюма, ни возраста; между тем она тотчас же вообразила, что это должен быть мечтательный и несчастный молодой человек, ищущий в путешествиях и в великих картинах природы утешения для души, в которой, может быть, уже жестоко бушевали страсти.

Ничего не было легче для молодой девушки, воображение которой уже было разгорячено своею собственною горестью, как создать из этого целый роман.

Что касается госпожи Бопрео, она задрожала от тяжести нечаянного впечатления.

«Почем знать?», - подумала она. - «Может быть это сэр Вильямс Б…»

Эрмина села на свежую, зеленую траву, пробивавшуюся на краю пропасти и почувствовала, что океан привлек ее внимание; однако, по временам, она поднимала голову и обращала симпатичный взгляд на человека, который, казалось, забыл землю и жадно охватил взглядом море.

Госпожа Бопрео села подле своей дочери.

- Мамаша, - сказала вдруг Эрмина, которая, сидя на этом живописном месте, еще сильнее стала чувствовать свое горе, но хотела преодолеть его, - что делает тут этот человек?

- Не знаю, -отвечала Тереза, - может быть это живописец…

- У бедного художника может ли быть такая прекрасная лошадь?

- Справедливо, мое дитя.

- К тому же живописец рисовал бы, - сказала Эрмина, у него был бы на коленях альбом, а в руке-карандаш.

- В таком случае это путешественник, которого прельстила красота и величие этой дикой местности.

- Или может быть,-сказала Эрмина тихо,-человек, который страдает и старается найти утешение в величии Божьем…

Госпожа Бопрео опять вздрогнула, но теперь ее волнение произошло от тайной радости и надежды…

Эрмина забыла на время свое собственное горе и стала думать о тех, которые, может быть, страдают так, как и она, а говорят, что горе только тогда вечно и неизлечимо, когда оно эгоистично и сосредоточено в самом себе.

Между тем, незнакомец медленно встал и начал спускаться с утеса, кутаясь в широкий плащ, придававший ему сходство с Манфредом лорда Байрона. Медленная походка привлекла взгляд Эрмины, которая была уже заинтересована его неподвижным положением на скале. Ни дочь, ни мать не могли еще различить черты его лица, но заметили уже, что он молод и одет с той Щеголеватой простотой, которая отличает в дороге человека светского.

Но в его движениях, в его походке, вообще во всей его особе была какая-то поражающая смесь печали и странности. Он находился, казалось, под бременем роковой судьбы. Обе женщины видели, как он удалялся, как он сел на лошадь и поехал по направлению к Сент-Мало. Но в эту минуту черная точка показалась на верхушке косогора; эта точка росла и стала походить, на экипаж, который несла бешеная лошадь.

Госпожа Бопрео и дочь ее, следившая взглядом за незнакомцем, услышали отдаленные крики, выходившие, казалось, из экипажа, который находился уже на расстоянии километра от них. Вдруг они увидели, что незнакомец помчался во весь опор навстречу экипажу и минуту спустя, сверкнул красноватый блеск, за Которым Последовал внезапный звук выстрела; экипаж остановился. Все это произошло в некотором отдалении от обеих женщин, и они не могли понять, что произошло; но, предчувствуя беду и думая, что это был тильбюри Бопрео, они кинулись бежать; они не ошиблись. Прибыв на место, они поняли в чем именно было дело. Действительно, это был экипаж Бопрео, его лошадь лежала мертвая, убитая пулею в лоб, а сам он жал в волнении руку незнакомца, который был никто иной, как сэр Вильямс.

- Ну что, тесть, хорошо сыграно, а?.. - говорил баронет.

Но Тереза и, ее дочь ничего не слыхали, кроме дрожащего голоса Бопрео,

- Мои бедные дети, без этого господина я умер бы, - говорил он, - эта проклятая лошадь взбесилась и понесла меня к самому краю пропасти.

В то время, как Бопрео говорил это, сэр Вильямс, который уже успел слезть с лошади и стоял, скромно опустив глаза взглянул на, Эрмину и, пристально разглядев ее, сдержал вырвавшийся крик… Потом он наскоро поклонился и, поспешно отойдя от нее, сел на лошадь и уехал в галоп. Трое свидетелей этой странной сцены были слишком взволнованы чтобы воспротивиться этому быстрому движению; они поглядели друг на к друга, движимые одним и тем же чувством.

- Странный человек! -пробормотал Бопрео, - кто он такой, и откуда?

- Не знаю, - отозвалась Тереза.

- Мне кажется, что я его где-то видел, -возразил Бопрео.

- Я тоже, - задумчиво сказала Эрмина.