Похождения Рокамболя. Книга 3. Клуб Червонных Валетов

Благодаря Бога, дорогая и достойная вдовушка кое-что поднакопила. Во-первых, она получила довольно большую сумму за Йемену своему любезному Николо, которого казнили четыре года тому назад у заставы Сен-Жак. Кроме того, она открыла порядочный кладец, спрятанный, без ведома Рокамболя, в погребе кабака Буживаля, и сверх этого, ее приемный сын, возвратясь из Америки, сказал ей:

Мамаша! Такая женщина, как вы, мать джентльмена, не должна вести бедную жизнь. Вы будете получать от меня тысячу двести франков доходу и можете уехать в Монмартр или в Батиньоль и жить там мещанкой, которая ни от кого не зависит, никому не мешает и имеет средства к жизни…

- Мне хотелось бы лучше быть привратницей в хорошем доме,- отвечала вдова,- и, кроме того, получать тысячу двести франков.

- Справедливо,- отвечал Рокамболь.- Капитан купил дом на улице Шарон. Место привратницы не занято и оно к вашим услугам.

В тот же день вдова Фипар вступила в должность.

- Мне нужно развлечение,- сказала она своему сыну,- Потому что, чтобы я ни делала, я беспрестанно плачу о моем бедняжке Николо… Голубчик! Умереть в таких молодых летах и невинным!

- Фуй! Он был беззубый и плешивый.

Такова была надгробная речь, произнесенная Рокамболем над Николо.

- Итак, понятно, что вдова Фипар была посвящена в тайны мнимой дочери отца Гарена и получила приказания, потому что Бирюза вошла к ней и сказала:

- Я оставила там наверху узел. Вы отнесете его в комнату, которую вы наняли для меня на углу улицы Лапп, и поищите швею, которая бы как можно скорее сшила все, что там есть. Слышите?

- Слышу, моя красавица,- сказала привратница.

- Прощайте, до завтра.

Незнакомка ушла; она отправилась пешком, а потом взяла фиакр и сказала кучеру:

- На улицу Монсей.

Через двадцать минут после этого Бирюза была уже в отеле, куда поместил ее сэр Вильямс для того, чтобы сделать ее орудием ужасной драмы, приводимой им в действие понемногу.

Горничная ждала свою барыню в туалетной комнате.

- Сними с меня эти лохмотья! - сказала Бирюза,- Уф! Если бы не миллион!..

Она быстро разделась и велела сделать себе ванну из отрубей. После этого она оделась как будто бы для выезда.

- Как он себя чувствует? - спросила она.

- Доктор приходил,- отвечала горничная,- и сделал перевязку. Больной съел крылышко дичи и выпил немного бордосского вина. Я входила два раза в его комнату, чтоб узнать, не надо ли ему чего-нибудь. Он спросил у меня, скоро!ли возвратится барыня.

Бирюза принялась хохотать.

- Бедный голубок! - сказала она.

- Ах! - сказала субретка.- Я думаю, что он уже совсем одурел… Он бледен!..

- А еще ни о чем не расспрашивал?

- Нет.

- Он не сунул тебе в руку двух луидоров?

- Увы, нет!

- Хорошо,- сказала молодая женщина улыбаясь,- он честен, он уважает тайну, которою я окружила себя и потому его легче будет общипать… Этот человек через три месяца полезет в скважину замка по знаку моего мизинца.

После этих слов Бирюза, одетая if шелковое коричневое платье с открытыми руками, без шляпки, с волосами, собранными в пучок, отправилась в комнату, где Фернан Рошэ все еще лежал в постели и ожидал ее с замиранием сердца.

Когда она вошла, бледное лицо больного вдруг вспыхнуло от волнения,

- Наконец…- прошептал он,- вы тут…

- Боже мой! - сказала она, улыбаясь и устремив на него свой взгляд, смущавший его до глубины души,- разве вы с таким нетерпением желали меня видеть?

Он покраснел еще более и смутился.

- Извините меня,- пробормотал он,- я поступаю крайне неприлично.

Она улыбнулась ему еще раз и небрежно бросилась в большое кресло, поставленное близ кровати, показав немного свою голую руку, украшенную тоненьким браслетом, и приняв с видом совершеннейшей простоты самое прелестное положение.

- Боже мой! - сказала она, - я понимаю отчасти ваше нетерпение и извиняю вас, потому что сама испытала его;

- Вы? - проговорил он, не поняв, без сомнения, смысла этих слов.

- Конечно,- сказала она, улыбаясь,- больные совершенно сходны с заключенными: когда они одни, они скучают.

- Ах, сударыня!

- Молчите! - сказала она, положив палец на свои розовые губки,- не мешайте мне изложить свою теорию.

И она продолжала, улыбаясь:

- Итак, подобно заключенным, ожидающим ежедневно появления тюремщика, больные привязываются к своей сиделке или к единственной особе, которую они видят каждый день.

- Сударыня… сударыня!.. - шептал Фернан с быстрым порывом.- О, это совершенно другое чувство!

- Понимаю, вы желаете иметь известие от госпожи Рошэ?

Эти слова поразили Фернана подобно тому, как неожиданный бой барабана пробуждает уснувшего солдата.

Он вздрогнул, побледнел, прошептал что-то и вспомнил Эрмину.

Но коварные и искушающие глаза Бирюзы, несмотря на нежный образ Эрмины, забросили смущение в сердце Фернана.

Любит ли он Эрмину?

С этой минуты Фернан Рошэ стал жить как во сне: то в горячке, то спокойно, то призывая громким голосом свою жену, то забывая ее и ничего не видя и не слыша, кроме прекрасной незнакомки…