Похождения Рокамболя. Книга 3. Клуб Червонных Валетов

- Вы позволите мне, - сказала, она, - так как я заставила вас, сама не зная того, ехать из Парижа нарочно для меня, вы позволите мне предложить вам позавтракать, не правда ли? Я уеду сегодня вечером.

Она вошла в гостиницу Золотого Рога и повела Фернана в наскоро приготовленную для нее комнату. Бросившись на кушетку, она свернулась на ней с грацией, свойственной только маленьким женщинам.

- Я слушаю вас,-сказала она,- Что вы хотите сказать мне?

Фернан решительно не знал, что он хотел сказать. Он последовал за нею потому, что его влекла к ней непонятная сила, он не хотел, чтобы она уехала. Только это и нужно ему было. Он стоял возле-нее безмолвно, ни на что не решаясь и любуясь ею с немым обожанием.

- Мой бедный господин Рошэ,- сказала Бирюза, наслаждаясь его замешательством и страданием со злобной радостью дикого зверя, - мне кажется вы более больны, нежели кажетесь и я боюсь, что эта рана, которая казалась царапиной…

- Ах! - сказал Фернан.- Он поразил меня тут… в сердце.

И вдруг этот человек, который говорил почти всегда робко и потуплял глаза перед этой женщиной, вооруженной взглядом, полным таинственного могущества, стал смотреть на нее прямо и сделался красноречив, Он встал на колени перед нею… и осмелился взять ее руку…

- Я поблагодарил бы Бога,- сказал он серьезно и с сильным волнением,- если бы мой противник ранил меня смертельно, я умер бы и не страдал.

- Вздор! - сказала она,- Разве человек может желать смерти, когда он молод, богат, хорош собой, любим и счастлив как вы?

- Ах! вы не знаете,- продолжал он,- как я страдал с того рокового дня, как вы прогнали меня от себя… Вы не знаете, какие неизъяснимые муки терзали меня, какому, я предавался отчаянию…

- Может быть,- отвечала она взволнованным голосом.

И вдруг у этой двадцатилетней женщины явился материнский взгляд, материнское выражение голоса и такое же обращение. Справедливо, что женщина, как бы она ни была молода, всегда старше мужчины. Она взяла руку Фернана в свои маленькие ручки и сказала ему:

- Господин Рошэ, вы еще совсем ребенок…

А так как он дрожал от ее взгляда и действительно становился ребенком от чарующего влияния ее нежного и печального голоса, от пожатия ее маленьких ручек, сообщающих магнетическую теплоту, она продолжала:

- Я знаю, что вы хотите сказать мне… знаю, бедное дитя мое, что вы хотите пропеть мне вечно новый и вечно один и тот же гимн любви, но я не хочу быть кокеткой, не хочу притворяться удивленной, не нахожу нужным ждать, чтобы вы сделали мне признание и доставили случай вскрикнуть от удивления… Нет, вы любите меня, я знаю это и вижу… Поэтому я не буду ни негодовать, ни краснеть, ни прятать лица, чтобы скрыть смущение… Пусть разыгрывают эту комедию сорокалетние женщины, я считаю ее недостойной меня… Но я хочу, чтоб вы выслушали меня, хочу, чтоб вы позволили мне говорить с вами языком благоразумия.

- Я люблю вас… - прошептал Фернан.

- Вместо того, чтобы любить, слушайте меня. Это будет лучше.

Она позволила ему при этом взять ее руку и прижать к губам.

- Мой друг, - сказала она полустрогим, полунежным тоном,- за неделю перед этим я не собиралась уезжать из Парижа.

- Ах! Вы такая добрая, - твердил он.

- За две недели перед этим я не знала вас… Вас перенесли ко мне ночью, раненого, бесчувственного. Было ли это делом случая, принесли ли вас ко мне потому, что мой дом был вблизи места сражения или потому, что меня знал один из присутствовавших на дуэли - позвольте мне умолчать об этом.

- Хорошо,- сказал Фернан.

- Я ухаживала за вами сначала с такой же заботливостью, с какой обыкновенно ухаживают все женщины, потом…

Она остановилась.

- Что же потом? - спросил он с боязнью.

- Потом,- проговорила она, покраснев немного, - я за-интересовалась вами.

Он вздрогнул.

- Потом,- продолжала она, уже не с той уверенностью в голосе, как прежде,- я побоялась полюбить вас…

Фернан вскрикнул от радости и осыпал поцелуями ее руки.

- Я вспомнила тогда, что вы женаты, - сказала она резко,- что вы женаты и отец…

Фернан в свою очередь потупил глаза и повесил голову.

- Тогда я поняла, что, если бы я полюбила вас, моя любовь была бы мучением… и поэтому я выпроводила вас.

- Но я также люблю вас! - воскликнул Фернан, забыв на время свою жену и видя только одну Бирюзу.

- Ах! - сказала она.- Если бы вы знали… вы не любили бы меня…

- Что я мог бы знать?

- Кто я.

- Вы благородное и прелестное создание,- сказал он с жаром.

Она вздрогнула.

- Лучше отпустите меня, я уеду…

- Нет,- отвечал он страстно,- нет, вы не уедете… Я люблю вас…

Она печально улыбнулась.

- Слыхали ли вы когда-нибудь,- сказала она,- о тех легко-мысленных женщинах, которых положение в свете сомнительно… И у которых,- прибавила она,1 покраснев,- нет мужа?

Фернан вздрогнул и посмотрел на нее.

- Я такая, или лучше сказать, была такой женщиной,- сказала она с благородным замешательством,- в тот день, когда вас принесли ко мне.

- А теперь?…

- Теперь, увы! Я бедное создание, затронутое любовью и ничего не требующее от света кроме прощения и забвения.

Фернан встал на колени.