Похождения Рокамболя

- А! - усмехнулся Бастиен, - твой сын вышел весь в тебя. Такой же бессердечный эгоист, как ты, он соблазняет честных девушек, плутует в картах, поступает как убийца с людьми, с которыми дерется на дуэли, и весь Париж считает его образцом модного разврата… Но он все-таки твой сын!.. И тебе отрадно было бы видеть его у своего смертного одра! Не правда ли?

Сын мой! - повторил умирающий с порывом отцовской нежности.

- Так нет же, - сказал Бастиен, - ты не увидишь его… Твоего сына нет дома… Твой сын на балу, я один знаю, где он, но не поеду за ним…

- Бастиен!.. Бастиен!..- умолял, рыдая, Филипонэ, - Бастиен, неужели ты будешь так безжалостен?

- Послушай, Филипонэ, - серьезно отвечал отставной гусар, - ты убил моего полковника, его сына и жену… Разве этого много за три жизни?

Филипонэ застонал.

- Я убил Армана де Кергац, - прошептал он, - я замучил его вдову, сделавшуюся моей женой; но что касается его сына…

- Бесчестный! - воскликнул Бастиен, - неужели ты будешь отрицать, что бросил его в море?

- Нет, но он не умер…

Это признание вырвало у Бастиена крик изумления и радости.

- Как? Ребенок не умер?

- Нет, - прошептал Филипонэ. - Он был спасен рыбаками, отвезен в Англию и потом воспитан во Франции… Я узнал все это неделю тому назад.

- Но где же он, и как ты узнал это?

Голос больного становился шипящим, прерывистым - приближалась агония.

- Говори же, говори! - кричал повелительно Бастиен.

- В последний раз, когда я выезжал из дома, - продолжал Филипонэ, - скопление экипажей заставило мою карету остановиться. Смотря в окно на прохожих, я увидел мужчину лет тридцати, живой портрет Армана де Кергац.

- Дальше, дальше! - настойчиво требовал Бастиен.

- Дальше?.. Я велел кучеру следить за этим человеком… и узнал, что его зовут Арманом, что он художник, не знающий своих родителей; помнит только то, что его нашли рыбаки на море в ту минуту, как он тонул, и взяли к себе в лодку.. ' -

При последних словах Бастиен выпрямился во весь рост.

- Ну! - сказал он, - если ты хочешь видеть в последний раз своего сына и если не хочешь, чтобы я опозорил постыдным процессом твою память, ты должен вернуть украденное тобою богатство. Ты должен написать и подписать, что- оно украдено у человека, который еще жив, а я отыщу его во что бы то ни стало!

- Это бесполезно; я наследовал полковнику де Кергац только потому, что сын его считался умершим, но теперь ему стоит только появиться, и закон введет его во владение всем имением.

- Это правда, - прошептал Бастиен,- но каким образом доказать, что это действительно он?

Умирающий протянул руку к стоявшей на столе шкатулке.

- Как человек, терзаемый угрызениями совести, - сказал он, - я написал историю моих преступлений и присоединил ее к бумагам, по которым может быть признан мой пасынок.

Бастиен взял шкатулку и подал ее старику. Тот вынул оттуда связку бумаг, которые Бастиен быстро пробежал глазами.

- Хорошо, - сказал он, - теперь я найду ребенка…- и добавил растроганным голосом,- я прощаю тебя… Ты увидишь своего сына.

Бастиен выбежал из комнаты умирающего и, бросившись в карету, стоявшую у подъезда отеля, крикнул кучеру:

- К заставе Пигаль, гони во всю прыть!

Оставшись один, умирающий, живший еще только единственным пламенным желанием увидеть сына, отчаянно боролся со смертью, ожидая возвращения Бастиена. Через час дверь отворилась и, - точно Богу угодно было наказать еще раз этого человека последней ужасной карой, - на пороге комнаты, где витал уже призрак смерти, появился его сын в маскарадном костюме.

- О! - прошептал Филипонэ, сраженный таким видом сына, - это уже слишком!

Сделав порывистое движение, он повернулся лицом к стене и испустил дух прежде, нежели сын успел подойти к нему.

Андреа приподнял руку отца, но она безжизненно упала на белое одеяло кровати. Он ощупал сердце, оно уже не билось.

- Он умер! - сказал он холодно, без единой слезы, - как жаль, что звание пэра не передается по наследству…

Такова была надгробная речь виконта.

Но в эту минуту на пороге комнаты раздался громовой голос, и обернувшийся Андреа отшатнулся назад.

В комнату вошли два человека: Бастиен и скульптор Арман.

- Звания пэра тебе не видать, негодяй, но каторга ждет такого сына пэра, как ты, презренный.

Человек этот, тридцать лет склонявший голову перед Андреа, вдруг выпрямился и, указав бессердечному сыну сначала на труп отца, потом на дверь и наконец на художника, сказал:

- Господин виконт Андреа, ваш отец убил первого мужа вашей матери и бросил в море вашего старшего брата. Но брат этот не умер… Вот он!

И он указал на Армана, пораженному как громом, Андреа.

- Ваш отец, раскаявшийся перед смертью, - продолжал Бастиен, - отдал вашему брату украденное у, него богатство, которое должно было перейти к вам. И теперь вы находитесь здесь у графа Армана де Кергац, а не у себя… Убирайтесь вон!..

В то время, как ошеломленный Андреа смотрел с ужасом на Армана, последний подошел к нему, схватил его за руку и подвел к окну, откуда Париж виднелся так же хорошо, как с балкона, где братья встретились час тому назад, сказал: