Похождения Тома Соуэра

— Врно; однако, какъ ты самъ знаешь отлично, никто не любитъ ходить къ этому дому, не только ночью, но и днемъ.

— Это потому, что люди избгаютъ всегда тхъ мстъ, гд было убійство. Я теб скажу тоже, что даже и ночью никто не видывалъ тамъ привиднія; только синіе огоньки выскакиваютъ иногда изъ оконъ, вотъ и все; настоящихъ привидній нтъ.

— Ты разв не знаешь, Томъ, что если гд порхаетъ такой огонекъ, то позади его идетъ призракъ? Это ясно, потому что, какъ извстно, эти огоньки употребляются одними призраками, больше никмъ.

— Совершенная правда, но если привиднія не бродятъ днемъ, то чего же намъ бояться?

— Ну, ладно. Если теб такъ хочется, поищемъ въ томъ дом; но, повторяю, дло рискованное.

Они спускались съ холма въ это время. Посередин освщенной луною долины стоялъ заколдованный домъ. Онъ возвышался совершенно особнякомъ; ограда его давно разрушилась, крыльцо заросло ползучими растеніями, трубы осыпались, рамы были выбиты, одинъ уголъ въ крыш совсмъ провалился. Мальчики постояли немного, поджидая, не вылетитъ-ли изъ котораго-нибудь окна синій огонекъ; потомъ, разговаривая вполголоса, какъ то требовалось часомъ и обстоятельствами, они повернули круто направо, сторонясь подале отъ нечистаго мста, и пустились домой въ обходъ Кардифскаго холма.

ГЛАВА XXVII

На слдующій день, около полудня, они воротились къ засохшему дереву, чтобы взять свои инструменты. Тома такъ и подмывало пойти скоре въ заколдованный домъ; Гекъ былъ тоже вовсе не прочь, но остановился вдругъ и сказалъ:

— Постой-ка, Томъ; можешь ты сказать, что у насъ за день сегодня?

Томъ перечислилъ въ ум истекшіе дни недли и вскинулъ быстро на Гека растерянный взглядъ.

— Вотъ теб разъ! Я и не подумалъ объ этомъ, Гекъ!

— И я не думалъ. Только теперь, вотъ, вспомнилось мн: вдь у насъ пятница!

— Да. Хорошо, что сообразили во время. Въ какую передрягу могли бы попасть, начавъ такое дло въ пятницу!

— Могли бы! Скажи лучше, наврное влопались бы. Есть иные счастливые дни, только уже никакъ не пятница.

— Это всякій дуракъ знаетъ. Не ты эту штуку открылъ, Гекъ, могу тебя уврить.

— Разв я говорю, что я?.. Да это еще не все, что сегодня пятница. Я видлъ очень дурной сонъ этой ночью: крысы все чудились.

— Да?.. Это худое предвщаетъ. Дрались он?

— Нтъ!

— Ну, это еще хорошо. Когда он не дерутся, это значитъ, что только угрожаетъ опасность и надо быть на-сторож, держать ухо востро, вотъ и все. Оставимъ дло на сегодня и будемъ играть. Ты слыхалъ о Робинъ Гуд, Гекъ?

— Нтъ. Это кто еще, Робинъ Гудъ?

— Это одинъ изъ самыхъ великихъ людей, которые только были въ Англіи… И самый лучшій. Разбойникъ онъ былъ.

— Эхъ, хотлось бы и мн быть! Кого онъ грабилъ?

— Только шерифовъ, епископовъ, богачей, королей и тому подобный народъ. Бдныхъ не трогалъ. Онъ ихъ любилъ. И всю добычу длилъ съ ними поровну.

— Славный малый былъ, какъ видно.

— Да, ужь нечего говорить, Гекъ. Это былъ самый благородный человкъ на свт. Такихъ уже и нтъ теперь, можно сказать. Онъ могъ побороть всякаго въ Англіи, даже привязавъ себ одну руку назадъ. Или возьметъ онъ свой тисовый лукъ и попадетъ, за цлыя полторы мили, въ десятицентовую монетку.

— Какой это тисовый лукъ?

— Я не знаю. Какой-нибудь родъ лука, вроятно. И если попадетъ не въ самую десятицентовку, а только заднетъ ее за край, то опустится онъ на землю и зарыдаетъ… и заругается. Будемъ играть въ Робинъ Гуда. Игра благородная. Я тебя научу.

— Давай!

Они проиграли въ Робинъ Гуда все время посл полудня, бросая, изрдка, тоскливые взгляды на заколдованный домъ и перекидываясь замчаніями о своихъ завтрашнихъ планахъ и возможныхъ случайностяхъ. Потомъ, когда солнце стало клониться къ западу, они направились домой, переская длинныя тни, ложившіяся отъ деревьевъ, и скоро исчезли за чащами Кардифскаго холма.

Въ субботу, вскор посл полудня, мальчики были снова у павшаго дерева. Они покурили и поболтали въ тни, а потомъ принялись рыть опять свою послднюю яму, безъ особой надежды, но единственно потому, что, по словамъ Тома, случалось такъ, что люди бросали работу, не дойдя только дюймовъ на шесть до клада, а являлся посторонній человкъ и открывалъ сокровище однимъ ударомъ лопаты. Дло не удалось имъ, однако; тогда они взвалили себ инструменты на плечи и пошли прочь въ томъ сознаніи, что они не шутили съ судьбою, а исполнили, по крайней мр, ршительно все, что требуется при правильномъ исканіи кладовъ.