Похождения Тома Соуэра

Обойдя постройки, онъ очутился въ грязномъ проход, который велъ задами къ коровнику тети Полли. Онъ былъ теперь вн предловъ ареста и возмездія и направился на мстную площадь, на которой два «военные» отряда мальчиковъ сошлись для сраженія, согласно предварительному условію. Томъ былъ главнокомандующимъ одной арміи, Джо Гарперъ (его закадычный другъ) — предводителемъ другой. Оба великіе полководца не снисходили до личнаго участія въ бо, - это было годно для мелюзги, а сидли вмст на возвышеніи и руководили дйствіями черезъ посредство своихъ адьютантовъ. Армія Тома одержала блистательную побду посл долгой и упорной битвы; вслдъ затмъ пересчитали убитыхъ, произошелъ обмнъ плнныхъ, былъ придуманъ предлогъ къ будущей войн и назначенъ день сраженія. Въ заключеніе об арміи выстроились и отмаршировали прочь, а Томъ воротился домой въ одиночку.

Проходя мимо дома, въ которомъ жилъ Джэффъ Татшеръ, онъ увидлъ въ саду какую-то новую двочку, — прехорошенькое голубоглазое существо съ блокурыми волосами, заплетенными въ дв длинныя косы, въ бломъ лтнемъ платьиц и въ вышитыхъ панталончикахъ. Недавно увнчанный лаврами герой палъ безъ выстрла. Нкая Эми Лауренсъ испарилась изъ его сердца, не оставивъ въ немъ даже воспоминанія о себ. Ему думалось, что онъ былъ влюбленъ въ нее до безумія; онъ называлъ эту страсть свою «обожаніемъ»; оказывалось, что это было простое, мимолетное увлеченіе. Онъ ухаживалъ за нею цлые мсяцы; она всего только недлю назадъ призналась ему во взаимности, онъ былъ самымъ счастливымъ и возгордившимся мальчикомъ во всемъ мір въ теченіе какихъ-нибудь краткихъ семи дней, — и вотъ, въ одно мгновеніе она вылетла изъ его сердца, какъ случайный поститель, которому пора уходить.

Онъ молился теперь исподтишка на этого новаго ангела до тхъ поръ, пока не увидлъ, что двочка его замтила; тогда онъ притворился, что не знаетъ о ее присутствіи, и началъ «выказывать себя» разными нелпыми мальчишескими способами, съ цлью принести ее въ восхищеніе. Онъ упражнялся такимъ дурацкимъ образомъ нсколько времени, но, взглянувъ въ ея сторону среди одного самаго опаснаго гимнастическаго фокуса, увидлъ, что она повернула уже къ дому. Онъ подбжалъ къ забору, облокотился на него, очень огорченный, но надясь, что она промедлитъ еще. Она пріостановилась на минуту на крыльц, потомъ двинулась опять къ двери. Томъ тяжко вздохнулъ, когда она ступила на порогъ, но лицо его тотчасъ же просіяло, потому что она перебросила черезъ изгородь фіялку, прежде чмъ скрылась. Томъ кинулся прочь и остановился шагахъ въ двухъ отъ цвтка, ко тутъ поднесъ руку къ глазамъ, защищая ихъ, и сталъ смотрть вдоль улицы, какъ будто замтивъ вдали что-то любопытное. Потомъ онъ поднялъ соломинку, уставивъ ее себ на носу, и старался удержать въ равновсіи, закинувъ голову совершенно назадъ. Покачиваясъ изъ стороны въ сторону при этихъ усиліяхъ, онъ подвигался ближе и ближе къ цвтку до тхъ поръ, пока не накрылъ его своей голой ступнею; схвативъ его тогда своими гибкими ножными пальцами, онъ поскакалъ прочь на одной ног съ своимъ сокровищемъ и исчезъ за угломъ, — но только на одну минуту, потребовавшуюся ему на то, чтобы прицпить цвтокъ себ подъ курткой у самаго сердца, или, быть можетъ, желудка, потому что онъ былъ не очень силенъ въ анатоміи и вообще не особенно точенъ. Потомъ онъ воротился къ изгороди и торчалъ у нея до сумерекъ, снова «выказывая себ», какъ и передъ тмъ; но двочка не показывалась вовсе и онъ ободрялъ себя немного только надеждою на то, что она поглядываетъ на него гд-нибудь изъ окна и убждается въ его вниманіи. Наконецъ, онъ отправился нехотя домой съ разными видніями въ своей бдной головк.

Онъ былъ до того оживленъ въ продолженіи всего ужина, что тетка его думала: «Что это съ мальчикомъ?» Она его порядочно выругала за то, что онъ выпачкалъ Сида, но онъ даже нисколько не надулся за это, а когда онъ вздумалъ украсть сахару подъ самымъ носомъ у тетки и получилъ за это по рукамъ, то замтилъ только: — Тетя, вы никогда не бьете Сида, когда онъ воруетъ?

— Ну, Сидъ никогда не злитъ людей такъ, какъ ты. Не досмотри только за тобой и ты весь сахаръ стащишь.

Она вышла зачмъ-то въ кухню, а Сидъ. пользуясь своей безнаказанностью, потянулся къ сахарниц, что было такимъ торжествомъ надъ Томомъ, что тому стало даже не въ терпежъ, но сахарница выскользнула изъ рукъ Сида, упала и разбилась. Томъ пришелъ въ восторгъ… въ такой восторгъ, что даже прикусилъ себ языкъ и не вымолвилъ ни слова. Онъ ршилъ, что будетъ молчать, даже когда тетя воротится, и просидитъ спокойно, пока она не спроситъ, кто напроказилъ; тогда онъ разскажетъ все, и ничего въ мір не будетъ ему отрадне, чмъ увидть, какъ тому любезному, образцовому мальчику, наконецъ, «попадетъ». Онъ былъ до того преисполненъ радости, что удержался съ трудомъ, когда старушка воротилась и остановилась надъ осколками, кидая молніеносные, гнвные взгляды поверхъ своихъ очковъ. «Вотъ оно, сейчасъ разразится гроза!» — думалъ онъ, а черезъ минуту уже ревлъ на полу! Могучая десница была снова занесена надъ нимъ, когда онъ усплъ крикнуть: