Похвала добродетели

Нафисат тихонько рассмеялась. Нет, не нужен ей этот красавец Аскер, такого она бы не полюбила. И пусть Магомет робок и молчалив, пусть волосы его ершатся на затылке, как у мальчишки, — она любит его, только его одного. Ей нравится незаметно наблюдать, как умно он спорит с товарищами, как мягко умеет убедить их в своей правоте. Иногда кажется, что он даже стесняется того, что умеет обо всем думать не как другие, а по-своему, интересно. Так, по крайней мере, всегда, с самого детства, казалось Нафисат. И хотя они были почти ровесниками, она чувствовала себя в чем-то совсем еще девчонкой по сравнению с ним. У Аскера язык без костей, а Магомет не любит лишних слов. Может, это горы приучили его к сдержанности? Ах, эти горы! Как трудно бывает дождаться его после длительных и опасных восхождений, как тревожится она о нем, как скучает! И, главное, — не с кем поделиться. Матери не все скажешь, а Жаннет? Что она в этом понимает?

Особенно трудно было Нафисат дождаться Магомета после этого его последнего восхождения. Бывало, места себе не находила. А идти к тетушке Зарият, чтобы узнать, не было ли весточки от ее сына, не могла — стеснялась.

И вот уже больше двух месяцев он с нею рядом, и она часто чувствует на себе его нежный и отчего-то немного печальный взгляд.

Что с тобой, Магомет?..

V

...В просторном сельском клубе, увешанном транспарантами и портретами, народу набилось столько, что молодой секретарь парткома Сафар едва пробился сквозь толпу к трибуне. Он говорил спокойно, без излишней приподнятости, свойственной иным ораторам, не махал руками, не выкрикивал лозунгов, — нет. Сафар рассказывал людям о том, что каждому должно было быть интересно, — об их жизни, о том, что для них сделано и что ожидает их впереди. И убеленные сединами аксакалы в президиуме слушали его так же внимательно, как весь зал. А ведь это надо уметь — находить такие слова, которые не проходят мимо сердец.

Магомет даже слегка позавидовал Сафару. Совсем еще молодой, всего лет на семь старше, а как умеет завладеть вниманием аудитории, подчинить ее ходу своих мыслей. О таких говорят: усы еще черные, а мудрость как у белобородого. И ведь никакого особого образования не получил — учился у самой жизни да у своего отца, простого пастуха, сумевшего оставить сыну в наследство всего лишь одно — благородство души и чистоту помыслов. Как это много, оказывается!

Всегда аккуратно одетый, подтянутый, чисто выбритый, Сафар был хорошим примером и для молодежи и даже для аксакалов. Он чтил старые обычаи и вообще с уважением относился к старикам, но умел подобрать ключи и к самым отчаянным парням, к таким, с которыми и родители-то не всегда могли поладить. Он говорил с ними мягко и дружески, не читал скучных нотаций, не повышал голоса, и это действовало лучше любых выговоров, взысканий и скандалов... Он многому умел научить человека, но и сам всегда учился у людей, прислушивался к ним, задумывался над их судьбами. И за это в селе Состар его искренне уважали и любили.

...А на улицах царит праздничное оживление. Горное село будто расцвело поздними цветами — так нарядно и ярко оделись женщины, чтобы себя показать и другихпосмотреть. Тихими голосами они обсуждают обновки соседок — у той слишком пестрое платье, а у этой могло бы быть и подлиннее, не девочка все же... А другие в это время перешептываются именно об этих, о тех, которые считают себя законодательницами состарских мод и неписанных правил поведения.

Женщины!..

Вволю наговорившись, они спешат по домам, чтобы к возвращению мужчин успеть приготовить праздничные обеды, вкусную бузу, румяные локумы. А вот шашлыки — это дело стариков. Многие уже разжигают во дворах огонь и нанизывают на деревянные шампуры розовые куски молодой баранины. Пахнет луком и пряностями.

Взяв Магомета под локоть, Аскер сказал:

— Сколько можно ждать, мой друг? Пора...

— Чего ждать? Куда пора? — не понял тот.

— Да я ж тебе говорил — пора пропустить по стаканчику ради светлого праздника. Не дети уж мы с тобой, слава аллаху!

— Погоди немного, — сказал Магомет, поглядывая на девушек, среди которых была и Нафисат.

Девушки о чем-то тихо говорили, и беседа их то и дело прерывалась звонким хохотом. А Магомет ждал, что они наконец разойдутся, и тогда он подзовет Нафисат и условится с ней о встрече — давно он не оставался с нею наедине.

— Что-то свежей бузой попахивает, — сказал Аскер и потянул носом. — Эх, и молодцы же наши женщины! Знают толк в этом деле! Ну, да буза от нас не убежит, а сейчас надо спешить в магазин, закроют — и останемся ни с чем.

— Нет, Аскер, — решительно возразил Магомет. — Ты сначала подойди к девушкам, тем более что они без тебя, кажется, уже скучать начали. Подойди, разведай, какие у них планы, куда собираются.

— О, милый мой! Да ты из меня белого раба решил сделать! Пойди туда, пойди сюда, узнай то да это... Знаешь, что я ни в чем не умею тебе отказать.