Похвала добродетели

Навстречу вышел круглолицый мужчина с заспанными глазами. Лицо его было кислым, как будто он все время хотел сказать: «И ночью нет покоя, что за жизнь?»

Но вместо этих слов он сказал «садитесь» и кивнул на грязную деревянную скамейку. При этом он так продолжительно зевнул, что на узких глазах его проступили сладкие слезы.

— У нас нет времени сидеть, — заявил злой человек (мальчики были уверены, что именно он хозяин поезда), — этих бродяг оставь при себе и утром сдашь милиции. А я спешу, эшелон через десять минут должен отправиться.

Но Равиль недаром рос в семье хорошего педагога. Равиль начал говорить, и трудно было разобрать, где он говорил правду, а где — неправду, так хорошо он умел говорить.

— Мы школьники, — сказал Равиль. — Мы не хулиганы и не бродяги. В Ашхабаде живет наша тетя. Не скрою — двоюродная, но все же тетя, и мы решили во время каникул ее проведать! Разве это плохо? Она такая старенькая и такая больная!

Теперь слезы появились на честных глазах Равиля.

— А-а, голова болит от таких легенд, — сказал хозяин поезда, отворачиваясь, чтоб не видеть слез. — Почему все одно и то же твердят — «тетя больная». Неужели нельзя придумать дядю, бабушку! Э! Неинтересно! Кстати, почему вы не поехали пассажирским поездом, а решили именно в тамбуре товарного?

Азрет вместо ответа гордо выпрямился, вытащил из кармана деньги и протянул их злому человеку:

— Возьмите! Мы не успели купить билет на пассажирский! Здесь как раз сколько надо!

— Возьмите, — кивнул Равиль. — Мы это честно заработали!

Хозяин поезда не спеша взял деньги и поочередно посмотрел на мальчиков.

— «Честно» — говорите?

— Послушай, дорогой, — заговорил наконец заспанный мужчина, — ни днем, ни ночью покоя нет. Что за жизнь? По всему видно, что ребята неплохие. Вези-ка ты их до Ашхабада и пусть передадут от меня привет своей тете.

И снова зевнул, но на этот раз без слез.

— Тебе-то что! Тебе бы только избавиться от них, — сказал хозяин поезда. — А у меня и так забот по горло! Тетя! У всех тетя! Один я — сирота!

— Слушай, — сказал заспанный, — милицию звать, протокол писать, телеграмму давать!.. Э? Зачем ерундой заниматься? Ты не приводил, я не видел...

— Шайтан вас всех забери! — проворчал хозяин поезда, вышел и ребята поняли, что надо идти за ним. — Зовут меня Эрмек, — сказал он, остановившись возле небольшого вагончика, — впрочем, какое это имеет значение! Садитесь побыстрее!

Ребята переглянулись и быстро вскочили в полуоткрытую дверь вагончика, откуда шел запах свежескошенного сена. Внутри было тепло и тихо. На противоположной двери висел фонарь, а под высоким маленьким окошком виднелась постель, прикрытая серым байковым одеялом.

— Вот, значит, такие дела, — сказал дядя Эрмек, почесывая за ухом. — Мало было у меня забот! А теперь вот аллах послал еще вас. Но раз такое дело — вы тоже должны поработать.

— Мы согласны, — оживился Равиль.

— Что мы должны делать? — с готовностью спросил Азрет.

— Состав сторожить! Смотреть, чтобы никто на остановке не сел! До Ашхабада шесть остановок! Так вот сразу же выпрыгивайте с обеих сторон и сторожите состав!

— Это мы сможем, — сказал Равиль, присаживаясь на угол постели.

— Чуть что — свистите! А я со своим ружьишком буду пугать всяких там умников, которые к тете торопятся! Все ясно?

— Ясно! Что там говорить! Мухе не позволим сесть! — бойко ответил Равиль, моргнув Азрету.

— А теперь рассаживайтесь, — сказал хозяин поезда. — Чай будем пить. Подайте мне тот узелок...

Когда человек едет без билета на товарняке, путешествие не может доставить ему удовольствия, потому что он ничего не видит в пути. Он думает не о том, чтобы увидеть, а о том, чтобы его самого не увидели. Он сидит тихо, забившись в угол между бревнами, и страшится высунуть нос. Ему кажется, что каждую минуту его могут поймать, и в этом он недалек от истины.

Но судьба играет не только в скверные игры. Иногда она оборачивается так, что человек из ловимого становится ловцом и тогда уж он наверстывает упущенное. Он уже ничего не боится и никого не боится, а совсем наоборот. Стоит ему свистнуть, как прибежит дядя Эрмек и скрутит любого, кто смеет ехать без билета да еще на товарном поезде, везущем государственный груз! За это по головке не гладят! И чем больше боялся человек сам, тем больше страху он нагонит на того, кого судьба не сделала ловцом.

Жизнь становится прекрасной. Злющий хозяин поезда превращается в заботливого дядю Эрмека, теплушка становится родным домом, появляется беспечная возможность глядеть по сторонам, творя себе великое удовольствие от путешествия.

Азрет и Равиль сидели в открытой двери, свесив ноги, как солдаты, возвращающиеся с войны. Им было все можно.

Вдали по ходу поезда возникали лазурные блики, как паруса, и пустыня перестала быть однообразной. Как будто появился на ней легкий невесомый корабль.

— Наверно, мираж, — предположил ученый Равиль, и Азрет обрадовался, что увидит одну из тайн пустыни.

— Это не мираж, — сказал дядя Эрмек, — это — правда.