Похвала добродетели

— Педагог, — пояснил Азрет, — учит на примере. Радуйся, что он так сказал. Может, не влетит?

— Влететь-то все равно влетит. Но не так все же.

— А может, и вовсе не влетит? За смекалку!

— Ладно, — махнул рукой Равиль. — Там видно будет. Скорее всего, мать поколотит меня, как старый ковер, когда из него выбивают пыль.

На станции тянулся длиннющий товарняк, набитый досками и бревнами. Паровоза при нем не было.

Небольшого роста мужчина в черной замасленной и потому казавшейся кожаной одежде молоточком с длинной ручкой постукивал по колесам вагона. Его лицо, давно небритое, было злым и недовольным. Вдали, на выходе, слабо дымил паровоз, принимая воду из гигантской колонки.

— Как бы не пришлось долго ждать, — сказал Равиль.

— Не бойся. Нам сгодится любой поезд до Ташкента. А дальше, конечно же, пустяки. И денег хватит!

— У меня тоже кое-что есть, — сказал Равиль и вдруг дернул Азрета за руку, — смотри!

— Что ты там увидел?

— А ну-ка, пошли, — решительно крикнул Равиль и вмиг подбежал к товарняку. Азрет помчался за ним. — Прочитай это!

На облупленном борту платформы было написано мелом: «Ашхабад».

Азрет просиял:

— Да, кажется, эшелон едет в Ашхабад... А ведь неплохо для начала! Просто здорово! Теперь бы найти начальника поезда и поговорить с ним.

— Зачем? — удивился Равиль.

— Как — зачем? Мы же хотим ехать...

— Ну и поехали, если хотим! Так тебя и пустит начальник поезда в товарный вагон!

— Нет, — покачал головой Азрет, — мы должны спросить...

Равиль оглядел его с таким пренебрежением, что Азрет даже отвернулся.

— Иди, спрашивай, — сказал Равиль, — он тебе разрешит... Вернуться домой. К мамочке! Она еще не проснулась. Ты как раз успеешь!

Азрет засопел и понял, что на такое оскорбление мужчина должен энергично среагировать. Но пока он это понимал, паровоз успел прицепиться, товарняк вздрогнул, лязгнул буферами и тихонько тронулся с места.

— Прыгай! — вдруг испуганно крикнул Равиль и вскочил на подножку.

Некоторое время они ехали молча, не глядя друг на друга. А товарняк набирал скорость, словно пытаясь выйти из-под длинного черного паровозного дыма, который его закрывал.

— Плохи наши дела! — сказал Азрет.

— Почему? — спросил Равиль.

— На первой же остановке могут схватить и поди докажи, что ты не жулик или какой-нибудь бродяга.

— Ты опять начинаешь? — возмутился Равиль. — Может, он до самого Ашхабада — без остановки?

Товарняк мчался мимо бескрайнего хлопкового поля. Коробочки только едва начали раскрываться. Вдали белели пышно-белые облака, прижатые к дальним горам. Колеса стучали по рельсам, товарняк отбивал железную дробь на разъездах, не сбавляя хода. Но вот протяжно завыл паровоз, поезд немного убавил свой бег, с лязгом ударили друг в друга круглые щитки буферов. Показались редкие деревца полустанка.

— Все, — сказал Азрет.

— Что «все»?

— Кончилось наше путешествие.

— Ну и чудной ты, Азрет! Уж очень ты чудной, а по правде сказать — трусоватый! Лучше пригнись, чтоб не заметили.

— Что толку!

— А то, что вагонов в этом эшелоне не меньше сорока! Кому придет в голову проверять каждый вагон?

— А если заметят?

— Заметят — прогонят! Прогонят — на другой пересядем! Здесь теперь все дороги ведут в Ашхабад!

Но товарняк снова набирал скорость, не остановившись.

Надо сказать, Равиль смелел с каждым километром. Он оказался отчаянным малым, вовсе не похожим на того тихоню, которого Азрет уговаривал еще вчера.

— Если так будем ехать, за сутки доедем до Ашхабада! — крикнул Равиль.

А поезд мчался, обгоняя ветер, оставляя за собой большие и маленькие селения, сады и степи, малые речки и озерца. Близился вечер. Рядом с поездом неслась его длинная тень. Железные части открытого тамбура раскалились за день, как плита, — не притронешься. Горячий запах смолы от досок и бревен несся над вагоном — спокойный домовитый запах.

Мальчики, прислонившись спинами друг к другу, стали засыпать под размеренный стук колес, вздрагивая от нечастных гудков паровоза, который, должно быть, и сам гудел, чтобы не уснуть...

Грозный окрик разбудил ребят, и это кричал отнюдь не паровоз. Первым пришел в себя Равиль. Он соскочил с места и попытался было удрать. Но Азрет успел схватить его за рукав.

— Где вы сели, кто такие, куда едете? — скороговоркой произнес недобрый коренастый человек, и видно было по всему, что он не из тех, кто любит часто шутить. В одной руке он держал фонарь, а в другой молоток с длинной ручкой. Он поочередно смотрел на ребят, словно выбирая, кого первым огреть этим молотком.

Он, конечно, не дождался ответа.

— Чего я тут с вами разговариваю, словно дел других нет, — сказал он. — Ну-ка быстро!

На станции, кроме малоосвещенного перрончика и небольшого одноэтажного домика, ничего не было.

Ребята молча шли впереди этого злого человека, подгонявшего их обидными словами, среди которых не самым обидным было слово «хулиганы».

— Мы не хулиганы, — наконец сказал Азрет.

— А кто же вы такие есть? Бродяги, да?

— Мы едем в Ашхабад, — сказал Равиль, — там живет наша тетя, может, знаете...

— Тетя? Я вам сейчас покажу тетю! — пообещал злой человек.