Похвала добродетели

Азрет лениво, как бы делая им одолжение, положил деньги в пенал, где лежала свернутая в трубку карта-схема, срисованная с крупномасштабной карты Средней Азии. На этой карте жирная красная линия тянулась до Ташкента, а оттуда, круто поворачивая на запад, шла до самого Каспийского моря. Два цвета были главными на этой карте: красный — путь к морю, и ярко-синий — само море.

Он был весьма доволен собою. Деньги, как он и предполагал, играют странную роль в жизни человека. Когда их просишь — это стыдно, когда их зарабатываешь — тебя уважают. Деньги сделали свое дело. Родители сами сказали, что он теперь — взрослый. Ну, а если он взрослый, то, следовательно, он уже не маленький. Азрет очень был доволен собою.

— Ты друг мне или не друг? — спросил он Равиля, улыбаясь, как взрослый, приготовивший подарок малышу.

— Ну, что ты опять заладил! — не вытерпел Равиль. — Говори, что надо делать!

— Тогда слушай, — Азрет достал из кармана свою самодельную карту-схему, деньги и положил перед Равилем. — Вот это — карта, а это деньги. Понимаешь?

— Деньги и схему понимаю. А о чем ты хочешь сказать — не понимаю.

— Ну ладно. Так вот, если ты мне друг, едем к морю. Увидим море и вернемся.

— Ты что, с ума сошел! — воскликнул Равиль и даже привстал с места. — Да кто нас пустит?!

— Ты послушай меня внимательно, — втолковывал Азрет. — Поедем поездом. Увидим море, посидим на берегу денек и сразу обратно. Что тут страшного?

— Не отпустят родители, — более спокойно и задумчиво ответил Равиль. — А так, вообще-то было бы интересно... Но не отпустят.

— Я знаю, что не отпустят.

— Так к чему же тогда эта затея?

— Мы уедем без разрешения, — твердо сказал Азрет и внимательно посмотрел в глаза Равилю, — мы уже взрослые.

— Скажешь тоже, — неуверенно ответил Равиль.

— Уедем не спрашивая. Оставим записки, чтобы не волновались. Так, мол, и так. Не беспокойтесь. Мы уехали вдвоем, скоро вернемся. Увидим море и вернемся.

— Не обижайся, Азрет, — печально сказал Равиль, — но я не могу поехать с тобой... Ты же знаешь — отец из дому выгонит.

— Ты трус, Равиль! Твой отец? Директор школы? Мугалим? Это же не пе-да-го-ги-чно! Ни за что не выгонит! Он тебя даже не ударит! Он же воспитатель!

— Нет, Азрет, я не трус, — покачал головой Равиль. — Я тебе это как хочешь докажу. И мне хоть одним глазом хочется посмотреть на море. Очень хочется. Но что поделать... Не обижайся.

— Ну, ладно, Равиль, — холодно ответил Азрет. — Я на тебя не обижаюсь. Поеду сам. Ты не можешь себе представить, как хочется увидеть это море. С настоящими кораблями, штормом, волнами... Мои ведь тоже меня по головке не погладят. Но я уже решился. Завтра утром уеду. Записку оставлю и уеду.

Равиль молчал. Конечно, отец, как директор школы, не тронет. Но мать, конечно, врежет, в этом он не сомневался... А, может быть, решиться?..

Ранним утром следующего дня Азрет вскочил, надел ботинки, недавно купленные отчимом, новую плотную рубашку и пиджак, хотя в это время года никто и не носил пиджаков. Заранее написанная записка гласила: «Я поехал посмотреть море. Через несколько дней вернусь. Я не маленький, вы сами сказали. Поэтому прошу не беспокоиться. Азрет».

Из внутренней комнаты раздавался размеренный храп Азрета-старшего. Этот храп прежде раздражал Азрета, но сейчас он пожалел отчима. Странное чувство жалости и испуга наполняло Азрета. Наверно, впервые в жизни он поднялся раньше мамы. И тишина в доме была какая-то непривычная и неуютная. Он тихо положил записку на стол, разгладил ее ладонью и поставил на угол железную кружку, чтобы записку не сдуло утренним ветерком из окна. И, еще раз посмотрев на двери внутренней комнаты, тихонько вышел из дома.

Солнце еще не взошло. На розовой, предрассветной улице было безлюдно, если не считать торговок кислым молоком с огромными кастрюлями на головах. Они спешили на станцию, на утренний базар.

Азрет торопился, чтобы успеть к поезду и не попасть на глаза кому-нибудь знакомому.

Но знакомый сам ждал Азрета. Он стоял у переезда с котомкой в руках и смотрел на длинный товарняк, конца которого не было видно. Это был Равиль.

— Что ты здесь делаешь? — хлопнул его по плечу Азрет.

— Я еду, — холодно и даже высокомерно ответил Равиль.

— А куда же так рано? — спросил Азрет нелюбопытным взрослым голосом.

— К морю, — так же спокойно ответил Равиль. — А ты куда так рано?

— Туда же! — как бы нехотя ответил Азрет.

— Ну, поедем тогда вместе, веселей будет, — предложил Равиль, как предлагают неинтересное, но неизбежное дело.

— Как же ты решился? — спросил Азрет.

Равиль насупился:

— Вчера возвращаюсь домой. «Где ты болтаешься так поздно?» — спросил отец. «С Азретом был, — говорю. — Разве нельзя?» Он говорит: «Ну это другое дело. Хороший малый. С таким хоть на край света...» Ну, вот наутро я и оставил записку, где написал: «Еду с Азретом, только не на край света, а к морю. Вернемся скоро. Не беспокойтесь».

— Ну и дела, — покачал головой Азрет. — И чем это я ему так понравился?

— Не знаю. Надоело. Чуть что — «Смотри, какой твой друг Азрет!». Как будто я хуже тебя.