Похвали меня

Я задыхаюсь. Не могу больше смотреть на это.

Расталкивая толпу, я пробираюсь к входу в комнату, спрятанную в самом конце коридора. Отчаянно тянусь к ручке, но останавливаюсь. Успокойся, Эмерсон.

Внезапно из комнаты доносится протяжный стон.

Успокоиться? Ну уж нет.

Взвинченный и злой, я распахиваю дверь.

– Эмерсон! – визжит Шарлотта, поправляя вырез платья, чтобы прикрыть грудь, и я знаю, что за стеклом стоит толпа любопытных зевак, но вижу только ее.

Я решительно прохожу через всю комнату. Ее невинные карие глаза становятся огромными, как блюдца, нижняя губа отвисает, а она сама потрясенно смотрит на меня. Но я на этом не останавливаюсь.

– Убирайся вон отсюда! – грубо приказываю я какому-то парню.

Еще до того, как дверь захлопывается за его спиной, я сгребаю Шарлотту – мою Шарлотту – в объятия. Когда я шел сюда, у меня были другие планы, я намеревался отвезти ее домой, увезти ее как можно дальше от этого места и всех его грехов, но сейчас, когда она на расстоянии вытянутой руки, я бессилен.

Обхватываю ее за талию, притягиваю к себе и жадным, неумолимым поцелуем впиваюсь в ее мягкие нежные губы. На одну секунду она позволяет мне поцеловать себя и даже обнимает меня за шею. По моему телу тотчас разливается жар, и оно напрягается от предвкушения.

Но это длится всего одну секунду. Один удар сердца. Его достаточно, чтобы ощутить проблеск надежды, прежде чем та падает на пол и разбивается, как стекло.

– Эмерсон, прекрати! – кричит Шарлотта, вцепившись мне в грудь, и отталкивает с силой, достаточной, чтобы я остановился. Разжимаю объятия и смотрю в эти знакомые оленьи глаза, всей душой умоляя ее дать мне еще один шанс. – Ты не можешь просто ворваться сюда и ожидать, что я рухну в твои объятия.

– Ладно, – бормочу я. – Тогда поезжай домой.

Она дергается, словно я ударил ее, и недоверчиво наклоняет голову.

– Я не твоя собственность, – шипит она со злостью, ее слова ранят, как кинжалы. – Уже не твоя.

Она пытается обойти меня и пройти к двери. Я хватаю ее за талию, но она снова сопротивляется.

– Возможно, ты не моя собственность, но вот этот клуб – мой.

– Я имею право быть здесь так же, как и ты, – кричит она, борясь, но некая гравитация притягивает меня к ней, и я не могу отойти.

Прежде чем она доходит до двери, я загоняю девушку в угол и поднимаю ей подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Что ты намерена делать, Шарлотта? Ты пришла сюда, чтобы тебя кто-то трахнул развлечения ради?

– Какая тебе разница? Кто, как не ты, заставил меня поверить, что я сексуальна и красива?

То, как она гордо держит голову, сила ее убеждений приводят меня почти в экстаз, но мне больно видеть, как она направляет эту враждебность на меня.

– Ты сексуальна и красива, Шарлотта. А еще ты моя.

– Была, но больше нет, – огрызается она, но я улавливаю в ее голосе легкую дрожь. Этого достаточно, чтобы заставить ее оставаться на этом месте, в моих руках, пока она не перестанет говорить.

– Неправда, ты по-прежнему моя, – шепчу я, сжимая в кулаках ткань ее платья.

– Ты сказал, что между нами нет ничего серьезного, Эмерсон. Когда Бо стоял в твоей гостиной и у тебя была возможность рассказать ему все, ты сказал, что это ерунда.

Голос Шарлотты дрожит, и я невольно прикасаюсь к ее лицу, глажу щеку и шею. Время, проведенное вдали от нее, сделало меня изголодавшимся по любви невротиком, жаждущим прикоснуться к ее коже, ощутить вкус ее губ.

– Я не идеальный мужчина, Шарлотта, и я обидел тебя. Прости.

– Ты сказал мне, что наши отношения, когда я буду твоей «рабыней», означают, что я всегда могу тебе доверять.

Эти слова пронзают мое внешнее спокойствие, словно кинжалы.

– Ты можешь мне доверять, Шарлотта. Я нехорошо обошелся с тобой. И теперь хочу загладить свою вину. Я могу заслужить твое прощение.

– Как?

На ее вопрос есть гораздо лучший ответ, но в данный момент я думаю вовсе не мозгом. Я думаю исключительно сердцем и членом, они оба борются за доминирование, и хотя такой глупой идеи мне еще ни разу не приходило в голову, она хорошо нам послужит в данный момент.

– Что ты делаешь? – кричит она, когда я поднимаю ее и перебрасываю через плечо.

Донеся ее до середины комнаты, я осторожно усаживаю Шарлотту на трон. Как только она оказывается там, я расстегиваю рубашку возле горла, буквально на пару пуговиц, чтобы двигаться и дышать. Следом расстегиваю манжеты и закатываю рукава до локтя. Она не вскакивает с трона и не пытается убежать из комнаты, так что, думаю, это хороший знак.

– Эмерсон… – пытается возразить она.

Встав перед ней на колени, я провожу руками вверх по ее ногам, поднимая платье до бедер. Она закусывает нижнюю губу и смотрит на меня с тревогой и одновременно с любопытством.

– Я стою перед тобой на коленях, Шарлотта. Я знаю, что обещал позаботиться о тебе и совершил ошибку. Позволь мне исправить ее.

– Этого едва ли достаточно, Эмерсон.

– Это начало, – задыхаясь, шепчу я, притягивая ее бедра к краю сиденья.