Похвали меня

Но тогда это только вопрос времени. Вскоре снова появится Бо, а меня отодвинут в сторону, перестанут обращать внимание и забудут. Какое будущее было у меня с Эмерсоном? Он никогда бы не признал меня открыто, никогда бы не женился на мне. Мы не могли жить вместе или планировать нашу жизнь, пока он держал меня как свой непристойный секрет под рабочим столом.

Я заслуживаю лучшего. Знаю, что это правда, но мне все еще трудно убедить сердце, которое, похоже, считает, что единственное решение этой проблемы – отказаться от моих убеждений и приползти обратно к нему. Глупое сердце.

Я лежу в постели и смотрю на фотографию, которую Гаррет прислал мне несколько дней назад. На них мы с Эмерсоном в клубе в день открытия. Вдруг я слышу, как хлопает дверь машины. Мама и Софи уже дома, так что тут что-то явно не так.

Немного погодя я слышу зловещий звук моего имени – меня зовет человек, которого я меньше всего ожидала видеть.

– Шарлотта, выходи! – кричит отец, стоя снаружи возле домика у бассейна, и я замираю.

Какого черта?

Я вскакиваю с кровати, в пижамных шортах и футболке подкрадываюсь к двери и выглядываю в окно. Это он. Мужчина, которого я не видела больше года, расхаживает перед моей дверью с багровым от ярости лицом. Я боюсь шелохнуться… По моим венам струится чувство стыда и вины, хотя я понятия не имею, чего мне стыдиться.

Миг спустя я вижу, как из дома выходит мама с недоуменным лицом.

– Джимми, что ты здесь делаешь?

Он стучит кулаком в мою дверь, поворачивает ручку и, обнаружив, что дверь заперта, снова стучит.

– Чарли, выходи немедленно!

Я вожусь с замком, и по моей спине пробегает холодный озноб.

– Что?.. – начинаю я, открывая дверь.

Я еще толком не открыла ее, как он начинает кричать на меня.

– Мне позвонил один мой коллега. Теперь я знаю, чем ты занималась.

– Что? – бормочу я, и мой взгляд останавливается то на матери, то на нем. Коллега?

– О чем ты говоришь? – спрашивает мама, подходя к нам.

– Конечно, ты не в курсе, чем занимаются твои дети, Гвен! – бросает он матери с язвительной ненавистью, и меня охватывает необоримое желание шагнуть вперед и встать на ее защиту.

У меня оставались счастливые воспоминания об отце. Об его смехе, улыбках, объятиях, шутках и о вечерах на диване. Но прямо сейчас… передо мной лицо, которое я не видела больше года, искаженное гневом. Он смотрит на меня так, будто я ему омерзительна, будто он стыдится меня, отказывается любить и считать дочерью.

– Я не ребенок, – возражаю я.

– Нет, ты мой ребенок, и я не позволю тебе продавать свое тело кучке богатых извращенцев! – кричит он, и мои щеки вспыхивают.

Я ловлю движение позади матери. Оказывается, это Софи выходит из дома, чтобы посмотреть, что происходит. Собравшись с духом, я быстро киваю ей. На ее лице написан страх, что разбивает мне сердце. Мне плевать на себя или на то, что отец или родители будут кричать на меня, узнав, чем именно я занималась последние несколько месяцев. Но если мои поступки вызовут у Софи боль или страх, я никогда себе этого не прощу.

– Говори тише, – бормочу я сквозь стиснутые зубы.

– Это еще почему? – интересуется он. – Ты не хочешь, чтобы твоя мать услышала, что ты была в секс-клубе и продала себя с аукциона за семьдесят пять штук?

Мама ахает и прикрывает рот рукой.

– Так вот откуда у тебя деньги, Чарли?

– Нет!

За спиной отца я вижу, как Софи берет мобильник и, прежде чем исчезнуть в доме, что-то печатает. Мне хочется одного: чтобы она ушла отсюда.

– О чем он говорит, Чарли? – спрашивает мама со страхом в голосе.

Я, поникнув, смотрю на нее.

– Мама, я не проститутка, – говорю я, и она делает глубокий вдох.

– Она ходила в один… один… секс-клуб, – с омерзением говорит отец, и я морщусь. Мне не нужно, чтобы мама узнала об этом. Это несправедливо по отношению к ней.

– Ты там работаешь? Это там, где Эмерсон…

– Эмерсон Грант? – бесцеремонно перебивает ее отец.

С трудом верится, но в эти мгновения я готова провалиться сквозь землю. Это более чем унизительно, и мне не хватает духу посмотреть матери в глаза. Я замечаю, как она отшатывается от меня.

Мой взгляд устремлен в землю, я пытаюсь мысленно заглушить крики стоящего рядом со мной и полыхающего яростью человека.

– Клуб принадлежит Эмерсону, – деликатно говорю я.

Я бы предпочла поговорить с ней наедине. Ненавижу себя за то, что тянула с этим слишком долго. Мама понимает меня; она бы не возражала, если бы я просто рассказала ей все до того, как узнал отец.

– О Чарли… – вздыхает она, опуская голову, и потирает лоб.

– Но я никогда себя не продавала, – парирую я, на этот раз направляя свое разочарование на отца.

– Не ври! – кричит он.

– Дай ей высказаться, Джимми. Она взрослая…

– Парень, с которым я работаю, видел тебя, Чарли! Он видел тебя там трижды. Он сказал, что ты вышла на сцену на какой-то аукцион и продала себя!