Покой

— Расскажу вам вкратце, насколько слаба эта надежда. Все наши надежды связаны с теми, кто готовит это событие в течение многих лет, кто работает над ним так серьезно, будто над математической формулой. Представьте себе врача, который в течение многих лет готовился к операции, к тому, чтобы подойти к операционному столу, готовился так, будто актер к выходу на сцену. И готовился он прежде всего в поисках средства, которое позволило бы обозвать любое естественное состояние жизни, любое развитие и его результат кризисом с целью увеличить силы и проявления этого кризиса в несколько раз. А сейчас на что мы полагаемся? Мы полагаемся на то, что люди, которые баламутят воздух вокруг нас, те, кто делает его непригодным для дыхания, откажутся от своих замыслов; на то, что внезапно они вернутся в состояние покоя, забыв об этом невероятном возбуждении; на то, что они посмотрят на все происходящее не сквозь призму конкретных проблем, а простым взглядом; иными словами, мы полагаемся на чудо…

Самое страшное, что все, то есть те, кто враждуют друг с другом, находятся в очень разном состоянии духа: одни — в апатии, которую придает им богатство, нерешительность, мысли о неуспехе, а другие — в безумии примитивных действий. А может быть, они думают: «Если только я осмелюсь на поступок, проблема разрешится, не так ли?» Именно с такими мыслями они живут.

Он еще раз вытер пот со лба, на этот раз тыльной стороной руки, и продолжил говорить так торопливо, словно боялся, что не успеет закончить свои мысли. Мюмтаз заметил, что ночь начала тускнеть, как жидкость в стеклянной колбе, в которую добавили какую-то примесь.

— В этом и заключается беда, но есть продолжение. Даже самые нерешительные являются частью движения. Вот поэтому все верят в собственную неуязвимость. Эта вера побуждает Гитлера на самые безумные поступки. Но это еще не все. Постепенно мы убедились, что война является единственным решением. Но и это не все.

Мы считаем, что будет война, еще одна обычная война в истории. Между тем мир объединился под носом политиков, все проблемы взаимосвязаны, он готовится к большой всеобщей войне. Всеобщая война является одной из форм смены облика цивилизации. Мы являемся свидетелями крупной метаморфозы огромного организма, настолько большого, что он напоминает кошмар, бред природы, настолько большого, что его невозможно осознать в собственной реальности. Мы находимся в точке, где все готово к внутреннему взрыву, где все неизбежно, если можно так сказать, в точке физиологической. Политическую войну очень просто предотвратить. Все можно решить ради перемены курса, ради возврата к здравым суждениям. Однако преодолеть кризис цивилизации, сохранить разум на фоне ее проблем, постараться не выпустить штурвал, пытаясь противостоять ей, умудриться не быть унесенным потоком, не быть снесенным ураганом, не превратиться в пыль в схватке звезд — очень трудно…

— Какой вы фаталист, доктор-эфенди.

— Потому что я — человек природы. Я много лет возглавлял физиологическую лабораторию. Я повидал десятки тысяч больных. Я полагаю, что хорошо знаю, чего нужно остерегаться. Я с большого расстояния вижу то место, в котором решила расположиться смерть.

— Но это же разные вещи!

— Везде, где есть физиологическое развитие, вы увидите действенность биологических законов. Пожалуйста, не думайте, что я настолько пессимистичен, чтобы доводить это сравнение с насилием до крайности. Я считаю, что вмешательство всегда возможно. Я врач, так что был воспитан в дисциплине, которая занимается вмешательствами в жизнь человеческого организма. Однако… Однако положение настолько усложнилось и настолько ослабило организм… Взгляните на это с другой стороны.

Подумайте о катастрофе, которая происходит в то время, когда все проблемы развиваются параллельно; когда судьба человечества в руках нескольких полусумасшедших, в руках безответственных пророков, в руках производства и перепроизводства детерминистов, в эпоху, когда за каждой дверью, в которую постучишься, тебя ожидает пасть дракона; где живут утописты, которые о своих благих намерениях говорят только с помощью ясного голоса оружия и которые показывают свое истинное лицо, только когда получают удовольствие, вынося решение о смертной казни. Вот возьмите, например, поступки Сталина. Как следуют события? Там, где Гитлер ведет себя как параноик, Сталин ведет себя как убийца. Монголоидное лицо пророка Ленина внезапно превратилось в невообразимый образ Макиавелли. В какую интересную интригу превратились их действия, как в детективе.

Сталин совершал свои действия так, что они определяли его облик, взгляд на его портретах.