Покровские ворота (сборник)

Москва. У Алексея Орлова. Алексей, Кустов, две цыганки протяжно поют. Нервно вздрагивает Григорий. В глубине – Ферапонт Фомич.

Цыганка . Ах, ты слышишь ли?

Вторая . Разумеешь ли?

Цыганки вместе . Про любовь мою, про мою печаль?

Григорий . Ну, изрядно набедокурил. Точно Мамай прошел по Москве.

Алексей . Москва – мой дом. Мне здесь свободней, чем в Петербурге.

Ферапонт Фомич (со вздохом) . Куда свободней…

Алексей . Цыц!

Григорий . Сколько скул сокрушил! Девицу, дочь преклонных родителей, силой увез.

Алексей . Чего там – преклонных… Крысы приказные.

Ферапонт Фомич громко вздыхает.

Ферапонт!

Ферапонт обиженно поджимает губы.

Григорий . Достойная для Орлова победа.

Алексей . Девица отпущена с наградой. По виду – довольна.

Григорий . Эх, Алексей.

Кустов (негромко) . Все в свете суета, в котором мы живем. Все тленность, все ничто, мечта пустая в нем.

Алексей (Кустову) . Опохмелись, бочка бездонная…

Ферапонт (Кустову) . Непотребно и непочтенно…

Алексей . Завыл! (Ударяет кулаком по столу, Ферапонт смолкает.)

Григорий . Я, брат, пришел проститься. Еду в далекие края.

Алексей . С Богом. Да поскорее женись.

Григорий . На кузине?

Алексей . А хоть на ней. Она предобрая. По тебе. Ты ведь только по виду грозен.

Григорий . Помолчи, Алеша, не к месту.

Алексей . Сам же и расплодил врагов. Все они в руках твоих были. И тайн не было. Все ты знал. И про то, что донес Бакунин, и про голштинского посла. А уж как ты Гришке Потемкину дал подняться – век не прощу. Недоучка, рейтар, вахмистр, все постричься сулил, каналья. Так смиренничал, так кряхтел, ладаном провонял в синоде. А уж как на войну пошел? Волонтиром! Ведь вот мошенник!

Григорий . Не трави мне душу, Алеша!

Алексей . Знал бы, сам бы его пришиб. Ну, прощай. А я, брат, займусь лошадями. Давно мечтаю. Думаю свести две породы. От арабской и от фрисландской ох и выведу рысака! Вот уж будет конь – загляденье! Нет, лошадки лучше людей. Ноздри в трепете, ноги – луком, холка сыплется, грива плещет, круп играет, бока дрожат.

Кустов . Славно сказано, ваше сиятельство. Вам бы век да с конями жить.

Алексей . Обойдусь без твоих советов. Больно дерзок стал.

Кустов . Виноват.

Григорий . Брат, обнимемся. Бог лишь знает, снова свидимся или нет.

Алексей . Ничего, Орловы живучи. Ферапонт, проводи их сиятельство.

Григорий . Ну, прощай, господин пиит.

Кустов . Счастливый путь, ваше сиятельство, да вспомните, что писал вам Иван Семенович Барков:

Дай новы способы, великий муж, к тому,

Чтоб следовал народ примеру твоему.

Григорий хотел ответить, раздумал, махнул рукой, ушел.

Ферапонт идет за ним.

Алексей (слушает пение, потом – неожиданно) . Мыслил и я отбыть в Италию – не поеду.

Кустов . И то сказать – мудро поступите, ваше сиятельство. Нечего вам в Италии делать.

Алексей . Это еще почему?

Кустов . Свихнетесь.

Алексей (смотрит на него в упор) . Ну… продолжай…

Кустов . Богом клянусь! Коли в вас хоть малость осталась человеческая – свихнетесь.

Алексей . Жить надоело?

Кустов . Так не осталось? И малости?

Алексей . Молчи, скоморох. Много ты смыслишь в державном деле.

Кустов . Ничегошеньки. Ровным счетом.

Алексей . Знаешь ли ты, что самозванство царства рушит? Забыл Пугача?

Кустов . Полно, граф Алексей Григорьич, кто в нашем царстве не самозванец? Все ряженые, а державы отнюдь не падают…

Алексей (мрачно) . Ну, договаривай…

Кустов . А что касаемо мужичков и людишек худого достатка, то им, быть может, ваше сиятельство, не столь уж и важно, кем наречется нежданно явившееся лицо. Им ведь, коли по чести сказать, важна не вывеска, а перемена… (Смолкает.)

Алексей . Начал, так продолжай.

Кустов . Но тогда, что, если в некий день, нам неведомый, вдруг и вывески не понадобится? (Помедлив.) Стало быть, не в самозванстве суть.

Алексей . Вишь, мудрец…

Кустов . Где ж мудрец? Я не мудрец. Но растолкуйте, есть ли правда в том, что этакое могущество – флот, армия, тайная экспедиция кинулись на одну бабенку?

Алексей . Сгинь. В чем правда, и Бог не знает. Государственная нужда весит потяжеле, чем правда.

Кустов (с жалостью) . Вам виднее. А я лишь вспомню, как глядела она на вас, как от счастья едва дышала, так и думаю: глупы люди.

Алексей . До горячки допился, бражник?

Кустов . Маковой росинки не брал.