Покупатели мечты

Мэру снилось, что его погрузили в ванну со спагетти al sugo^[9]. Он виртуально и вынужденно ел итальянскую пищу, приговаривая шепотом «вкусно», «смачно», «аппетитно». Зрители, сидевшие перед нами, думали, что сумасшедший говорил о них. Они начали волноваться. Чтобы избежать большей неприятности, я заткнул ему рот платком. С аппетитом, как у старой козы, он начал жевать его и успокоился.

Краснобай тоже настолько расслабился в этом неудобном кресле, что ему стало сниться, будто он парит над облаками верхом на крылатом коне. Он делал плавные движения руками, словно управлял животным. Его руки касались голов зрителей. Я, Моника и профессор Журема внимательно следили за его движениями, чтобы он не задевал слушателей.

«Если все будет зависеть от этих двоих, то человечество ожидает мрачное будущее», — подумал я. После этой начальной фазы они утихомирились и мы услышали ряд дискуссий. На последнем докладе им обоим начало сниться, что они спорят друг с другом из-за хорошенькой девушки. Я уже знал об этом старом сне. Он периодически проявлялся у них в мозгу, вызывая беспорядки на виадуках и в приютах, в которых мы спали. Но я не знал, что им снилось в этот момент. Только после бури они мне рассказали.

В тот самый момент, когда они воображали себе, что сражаются за принцессу, началось последнее выступление на этом мероприятии, которое было посвящено великим лидерам прошлого и их основным характеристикам. Обсуждались уровни надежности, решительности, сосредоточенности, фокусировки и прозорливости царя Соломона, Наполеона Бонапарта, Генри Форда, Томаса Эдисона, Джона Кеннеди и других.

Когда выступающий говорил о лидерах, Бартоломеу и Барнабе кричали. «Негодяй! Развратник! Я съем ухо этого субъекта! Я вырву его печень!» Люди думали, что они критиковали лидеров истории. Присутствующие не знали, что это они кричали друг на друга в воображении. Я хотел убежать с этого мероприятия. Смятение было всеобщее. Многие просили, чтобы они замолчали. Наше подталкивание локтем успокоило их.

Внезапно они начали поглаживать друг друга по голове, воображая, что им наконец-то удалось завоевать девушку своей мечты. В результате началась паника. Сразу же после этого они раскрыли глаза и посмотрели друг на друга. Бартоломеу и Барнабе были настолько испуганы, что закричали от страха.

— На помощь! — заорали они одновременно, как будто бы увидели чудовище.

Казалось, что психопаты, о которых упоминалось в предыдущих выступлениях, восстали из сна. Ведущий конференции и присутствующие были ошарашены, они подумали, что рушилось здание. На несколько минут доклад прервали. Мне удалось согнуться и спрятаться за креслом.

Здесь присутствовали представители политической и общественной власти различных государств и стран. Организатор мероприятия вместе с тремя охранниками пошел посмотреть, что происходит в рядах, из которых доносились эти пронзительные крики. Подойдя поближе, он увидел меня и так посмотрел, как будто я был ответственным за этот шум. Он попросил меня выпрямиться и повернуться к нему лицом. Я был вынужден повиноваться. Изумленный, он узнал меня.

— Юлий Цезарь?

Это был мой коллега по университету, Тулио де Кампос. Тулио был профессором, которого я очень много критиковал, когда возглавлял кафедру социологии. Его эго было таким же большим, как и мое. Одинаковые эго отталкивались. Мы не терпели друг друга. Зная, что я примкнул к группе, которая ходит по улицам со странным человеком, и видя меня без охраны, он не сомневался, что час расплаты настал. На семинаре о лидерах будущего он поступил как лидер-наоборот. Он публично унизил меня. Он назвал меня безответственным, бунтовщиком, интеллектуалом пятой категории. Он унизил меня так, как я это сделал с ним немногим более двух лет тому назад. Тоном, не терпящим возражений, он вызывающе довершил свою агрессию:

— Мы все знаем, что вы сошли с ума, Юлий Цезарь. А теперь вы хотите испортить мою работу?

— Это — правда. Мальчик сошел с ума. Но он хороший человек, — заверил Краснобай, унижая меня еще больше.

А Тулио, глядя на банду, в которую я входил, авторитарно произнес:

— Это — его знаменитая группа помешанных? Убирайтесь немедленно!

— Que pasa, hombre?^[3] — возразил Мэр. И начал унижать нас, вместо того чтобы возвышать и отстаивать: — Мы сумасшедшие, сумасбродные, тронутые, но не поме… поме…помешанные, нет! — Потом он подал знак, прося помощи у профессора Журемы в надежде, что она подскажет значение этого слова.

Раздраженная организатором, Журема прокомментировала:

— «Помешанный» и означает сумасшедший, тронутый, сумасбродный.

— Ну и л-а-а-адно! Тогда этот человек попал в точку. — И Мэр показал одобрительный жест Тулио, который казался еще более раздраженным.