Покупатели мечты

Клотильда, видя, что ее противник по-прежнему лежит на ковре, сползла с вершины кресла и посмотрела на Ромео, который не казался ей таким красивым с их медового месяца. Она медленно подошла к нему и с нежностью произнесла:

— Ромео, дорогой, ты — мой герой.

Ромео, чувствуя себя героем из фильма, самым бесстрашным из мужчин, набрал в грудь воздуха и стал клясться в любви. Его голос звучал возвышенно:

— Клотильда! Из-за тебя я раздавил свои баскетбольные мячи, пожертвовал своей статуей Свободы и одним только ударом выровнял свою Сахарную Головку. Но не рассчитывай больше на меня, потому что после этого несчастного мышонка я уже не тот мужчина, каким был раньше.

Они поцеловались по-голливудски.

Ясно, что это была всего лишь сцена. Клотильда испытывала отвращение к Ромео и наоборот. Оба поставили маленькое яблочко между зубами и делали вид, будто целуются. Клотильда, настоящий провокатор, запрыгнула на шею к Ромео, и тот упал, чуть не поперхнувшись яблоком. Необходимо было похлопать его по спине, чтобы благословенный плод вылетел из горла. После избиения в области поясницы ошеломленный Мэр еще имел смелость сказать:

— Клотильда, несчастная, мышь убила меня, а ты похоронила.

Закончив представление, оба оказались в центре сцены, возле профессора Журемы. И, прежде чем они поклонились, уголовники, которых боялись судьи, прокуроры, сотрудники ФБР, поднялись все вместе и зааплодировали в эйфории.

После продолжительных аплодисментов я снова взял слово и сказал:

— Мораль истории: Клотильда и Ромео будут счастливы, когда…

И все присутствующие ответили разом:

— В истории появится другой мышонок!

Глава 35

Подвалы мозга

Заключенные, во всяком случае, начали понимать немного, что мыши, прешедшие извне, могут умереть, а те, которые находятся в тайных пространствах нашего мозга, остаются на долгое время. Их нельзя оглушить, стереть, их можно только приручить. Они начали понимать, что не следует торопиться ранить или поразить внешнюю цель, поскольку их истинные враги находятся внутри них. Это был фантастический урок.

Внезапно я свистнул, мышонок проснулся, и я его схватил. Все были поражены. Они наконец-то догадались, что я нанял обученного мышонка. Это был великий актер. Все зааплодировали маленькому животному. В том числе и Краснобай. Мэр поднял руки и тихо заговорил:

— Голосуйте за меня, сеньор несчастный, ибо я прощаю вам все это унижение.

Он вспомнил о молитве, которую совершил в жалком домике, где я съел крылышко цыпленка, и закончил ее, но теперь уже громким голосом:

— Да размножатся куры на земле, да снизойдет мир на сердца экспертов и растяп, да возмутят мыши спокойствие всех политиков-оппозиционеров.

В тот же миг я повернулся к залу и спросил:

— Похоже, мы забыли некоторых персонажей.

Взгляды уголовников обратились к сцене, и они увидели двух персонажей. Да, мы забыли деток.

В этот момент я попросил Учителя подняться на сцену. Он сопротивлялся, но я настоял. Его выход не был запрограммирован, но люди с растерзанными жизнями должны были услышать этого человека, как услышал его я.

Оборванец уступил мне. Уголовникам было трудно понять, как такой несчастный мог быть лидером группы. Учитель обвел взглядом зрительный зал, почувствовал, что присутствующие расслаблены и постепенно начинают приходить в себя от шока. То, что на этих людей снизошел свет, потрясало.

Учитель не хотел давать какие бы то ни было объяснения, не хотел быть лектором в традиционном смысле, поэтому он еще раз отдал предпочтение сократовскому методу.

— Может ли мышонок превратиться в чудовище? Может ли камешек превратиться в стену в наших головах? — спросил он, а после этого добавил: — Они смогли бы исследовать ваши жизни и попытаться встретить маленькие факты, которые трансформировались в большой конфликт?

Двадцать человек подняли руку. Дробовик, хладнокровный убийца, поднялся со второго ряда и, не дожидаясь, чтобы кто-нибудь попросил его рассказать о своей жизни, заговорил:

— Каждый раз, когда я собираюсь помочиться, я слегка подпрыгиваю. Причина в том, что, когда я был ребенком, один доберман зло залаял и укусил меня именно в тот момент, когда я мочился. С того времени я не мочусь, не подпрыгивая, — рассказал он, смеясь над самим собой.

Я был впечатлен его остротой и непринужденностью. Я считал, что эти люди не способны тонко мыслить. Учитель продолжил:

— Дети в этой театральной пьесе восприняли образ мышонка как образ скандала между их родителями. Образы сливались на бессознательном уровне, превращаясь в одно и то же. Данный процесс сделал возможной разрушительную и угрожающую силу этого маленького животного. Мышонок превратился в настоящее чудовище, призрак, травму.

Свет на сцене уменьшился, появилась обволакивающая мягкая музыка. И демонстрируя то, что жизнь циклична, что есть время для улыбок и плача, для тишины и криков, Учитель призвал присутствующих стать путниками в поисках самих себя.