Покушение в Варшаве

Мальцов перевел дыхание. Табак в его трубке кончился, и он велел набить себе новую.

– Вы спите?

Иван Сергеевич пожал плечами.

– Когда как. – Но по лицу было видно, что чаще нет, чем да.

– Вы видели самого шаха?

– Однажды. Во время прощальной аудиенции. Все остальное время меня готовили. Вернее, я примечал, что им угодно слышать, догадывался, что им нужно, чтобы я сказал дома. Ночь 31 января я провел у запертой двери своих покоев. Снаружи поставили стражу. А я в одних чулках стоял и слушал, когда же ко мне пошлют убийцу. Уж не знаю, как они решили. Но к утру я просто сел на пол, на войлок, и без сил вытянул ноги. Мною овладело такое безразличие, что, пырни меня кто-нибудь в этот момент ножом, я бы почел за благо. Такая усталость. Будто свинцовая крышка.

– Приходил кто-нибудь.

Мальцов облизнул пересохшие губы.

– Как же-с? Приходил. Доктор Макнил, лейб-медик шаха. Знаете о нем? Всех жен лечил. В доверии у старшей.

– Вы говорили с ним?

– О нет.

– Тогда слышали из-за двери его голос?

– Тоже нет. Хотите спросить, откуда знаю? Европейцы ходят иначе. А во всем дворце другого европейца нет.

Жорж очень удивился. И как же, интересно, ходят европейцы?

– Попробуйте как-нибудь закрыть глаза и послушайте, – посоветовал собеседник. – Откуда бы, например, слепым знать, кто пришел?

– Походка?

– В ней все дело. Европейцы, особенно англичане, идут, словно перед ними ни постов, ни закрытых дверей. Перешагивают через порог, на секунду ногу не задержат. Можно ли? Им везде можно. Персы – иное. Скользят быстро, замирают часто, как бы выжидая. Глаза опущены, спина согнута, шея вытянута. Во дворце поминутно останавливаются – ждут разрешения.

– А наши? – не удержался Жорж.

– Кто как, – засмеялся Мальцов. – А в массе… наши медведи ломят, ветки трещат. Остановить их можно только окриком. Стучать – и не просите. Ноги ставят куда попало. Косолапый народ. Куда бредет, сам не знает. Так вот, Макнил был у моих дверей. Я это чувствовал. С той стороны кто-то стоял и слушал, как я дышу: сплю или нет. Я даже рот себе рукой зажал, сам не ведаю почему.

Оба собеседника помолчали.

– Я уверен, что в ту ночь Макнил, как обычно, ужинал у шахиншаха с его главной женой, и они втроем советовались обо мне.

Жорж уже и не знал, верит он истории Мальцова или нет.

– И что он, по-вашему, посоветовал?

– Раз я жив, – бывший секретарь вынул трубку изо рта, – значит, не убивать последнего свидетеля. А отправить сюда с оправданиями.

Опять выходило странно: как они могли быть уверены, что Мальцов скажет, что надо? Где гарантии? Подстраховка?

– Они пообещали вам денег?

«Даже если так, то все равно не сознается».

– Я богат, – пожал плечами Иван Сергеевич. – Впрочем, они сами, богаты или бедны, весьма склонны к деньгам. Поэтому могли бы. Но нет. Я убедил их, будто считаю, что наша миссия, генерал Грибоедов, сами виноваты.

– А вы считаете? – Жорж подался вперед.

Мальцов помялся. А потом взглянул собеседнику прямо в глаза.

– Отчасти. Но это не умаляет гадкого поступка шахского двора и не закрывает того факта, что они все знали. Могли бы спасти. Но не стали. Пожертвовали разъяренному городу. А то бы им самим досталось… Я все написал. Ошибки были. Ведь шах за несколько дней перед тем показал послу свое неудовольствие. Грозил поездкой Аббас-Мирзы к нам, жаловаться. Был у нас шанс предвидеть. Но горячность и упрямство…

– А англичане? – Жорж все еще надеялся услышать обвинения в их адрес. – Должен же был кто-то подтолкнуть.

– Я лишь слышал за дверью одного Макнила. Каково его касательство, мне неизвестно. Хотя можно строить догадки. Главное – двор знал. Да и как можно было не знать? Муллы открыто проповедовали против нас в мечетях. Накануне был закрыт базар, а это делается только в ожидании большого бедствия. Стало быть, ждали. – Мальцов пустил в потолок сизое колечко дыма, потом снова затянулся и продолжал: – Мудштехид Тгерана, по-тамошнему, духовный глава, Мессих-Мирза в самое время убийства сидел у шаха. А он главный всему виновник, ибо призывал к погрому, и депутация мулл от него накануне ходила к шахзаде Зилли, чтобы что-то передать. Он пользуется у них таким почетом, как бы у нас архиепископ, и к нему даже принц Зилли-султан вечером того же дня пошел пешком, чтобы спросить, как быть со мной. Я это знаю через верных людей.

– Назовите их имена, – потребовал Жорж.

Мальцов заколебался, наконец выдавил из себя: