Поле Куликово (СИ)

-Поспешай, батюшка, со сборами. Мы уходим.

-И в добрый путь. Я уж после съезжу к Стефану, сначала людей соберу.

-Думаешь, придут?

-Куды ж им деваться? Мыслимо ли бросать этакое светлое место? И хлебушко вон на полях зреет, и огороды овощем - полны, мы приглядим пока. Часовенку с Гаврилой соорудим, штоб место не запоганело, а там и князь, глядишь, вернётся. Вы б только помогли нам колокол над пепелищем поставить - уцелел ведь он, родимый, не взял его огонь, от нечистых рук порождённый.

-А што, Василь Ондреич, - отозвался Микула. - И, правда, пособить надо в святом деле.

Через полчаса воины, растаскав обугленные брёвна на месте церкви, освободили из-под них закопчённый бронзовый колокол. Его язык отпал - огонь расплавил медное кольцо, на котором он держался. Под головёшками сгоревшей кузни нашлись наковальни и железо и медь. Пока устанавливали перекладину, Микула сковал новое кольцо и с помощниками приладил язык. Из седельных ремней свили верёвки, перекинули через перекладину, обвязали колокол, и руки воинов подтянули его к подвесному крюку.

-Ну-ка, проверим, отче, не потерял ли он голос в огне?

Микула взялся за бечеву, потянул привычной рукой - доводилось когда-то в монастыре и звонарём служить, - негромкий звук, протяжный, чуть печальный, родился среди тишины, погас, будто всосался полуденным простором.

-Живой, - улыбнулся Микула. Перекрестясь, покрепче ухватил бечеву, и удары языка колокола набатным громом поплыли с холма к сосновым борам.

Воины, которым не нашлось работы с колоколом, на вожжах достали воду из колодца с обгорелым срубом. В затухающем звоне Тупик услышал рядом: "Пойдём-ка, попьём колодезной" - и оборотился. Коломенские ратники отмывались у колодца от угольной пыли - один сливал другому на руки.

-Стой! - заорал Тупик. - Брось бадейку, олух несчастный!

Моющиеся уставились на бегущего к ним сотского, тот, что сливал, поставил ведро на обугленную траву. Тупик ударом ноги опрокинул его.

-Пили воду? Ну, пили?

-Я лишь два глотка, - признался молодой кмет.

-Мало учили вас, сукиных сынов! В колодце ж мертвяки плавают. С распоротыми животами!

Глаза у парня полезли из орбит, по горлу прошли судороги.

-Два пальца в рот - живо!

Кмет не донёс пальцы до рта - его начало рвать... Мертвяки в колодце вряд ли плавали, но Тупик не сомневался, что вода - отравлена. Два дня яд мог сохранять силу. Как заставить человека извергнуть проглоченное, Тупик знал. Парень изнемог, корчился в потугах. Тупик протянул ему свою баклагу:

-Пей! Сколько можешь, пей - вода сладкая... Так, молодец, а теперь снова - два пальца...

Убедившись, что из парня извергается вода, распорядился:

-Оба - к речке, бегом! Отмойтесь. Ты же пей из реки, сколько можешь и рыгай. Да баклагу прополощи!

Оборотясь к напуганным воинам, Тупик заговорил:

-Здесь был враг всего лишь два дня назад. Запомните на всю жизнь: коли враг не завалил колодца, не набросал туда трупов - он отравил его. Мертвяки отравляют колодцы на годы. Яд может сохранять силу неделями, пока земля не рассосёт его. От яда есть одно средство - уголь. Собирайте и тащите его сюда. - Тупик нашёл глазами попа. - Батюшка, через день воду можно пить, вычерпав уголь. Ну, а кто и проглотит уголёк - то не страшно: уголь не отпустит яда, с ним и выйдет из человека.

Поп стал благодарить, Тупик через его плечо смотрел на Гаврилу, который с помощью кметов сооружал из собранных досок и бревён подобие балагана вблизи перекладины с колоколом. Там, наверное, поп повесит икону, которую всё ещё прижимает к груди. А стоит людям узнать, что она освящалась Сергием...

-Василей Ондреич! - прервал его мысли Вельяминов. - Гони всех к реке - пущай отмоются. Исчумазились, ровно бесенята.

После купания отряд выступил на Коломну. Протяжный, зовущий гуд колокола плыл в воздухе, провожая всадников. И вот оно чудо: перед тем как въехать в лесок, Тупик оборотился и увидел фигурки людей в приокской долине, тянущиеся к сожжённому острожку. Уцелевшие городчане гнали трёх коров и маленькое стадо не то овец, не то коз.

-Быть Городцу, - сказал Вельяминов. - Есть поп - будет и приход.

-А татарского удела под московской рукой не получилось, - отозвался Тупик. - И не получится, пока хану рук не отрубим.

Ему вспомнилось: Хасан считал, что правитель Орды охотится за дочерью Мамая. Чудом заполучив свою невесту, Хасан дрожал над ней и все угрозы Городцу относил на её счёт. Тупик смотрел на дело трезвее. Жаль великого замысла - татары, переходящие на русскую службу, станут теперь бояться порубежья.

Гуд колокола долго провожал отряд, который уходил от будущей столицы Касимовского царства волжских татар, что утвердится здесь волей московского государя через семьдесят лет.

IX