Поле Куликово (СИ)

-Лесная гадюка, ты ищешь смерти? Я помогу тебе, но прежде ты испытаешь мужскую силу. Я хочу, чтобы ты попала в ад, а туда девственниц не принимают. - Куремса оборотился к десятнику. - Отведи её, Орка, в пустой балаган и забей рот тряпкой. Если хочешь - ты первый начнёшь учить её любви, после того как выколотим из смердов признания.

Воины раздули огонь, свежевали баранов и грели воду в медном котле.

-Наян, один или два мальчишки сбежали, - сообщил нукер.

-Надо поторопиться с допросом, не то упустим других. - Сотник подошёл к костру, спросил разведчика. - Что они ответили?

-Ты слышишь их ответ, наян.

Куремса зашипел, ухватил нестриженые волосы мальчишки и запрокинул ему голову, грозя сломать шею. Подросток заплакал.

-Дяденька, я не знаю, вот ей-Богу не знаю, игде подевались другие все.

-Мальчишка, наверное, не знает, - сказал харабарчи. - Парень может не знать. А старик знает.

По знаку сотника воины опрокинули старого пастуха на спину. Рыжая с сединой бородка клином уставилась в небо, глаза были закрыты. Один из нукеров сел ему на тощий живот, другой - на ноги, стащил лапти и онучи, обнажив синеватые жилистые ступни с грязными, загнутыми ногтями. Десятник выхватил из костра головёшку и ткнул в голую пятку. Запахло горелым мясом, пастух застонал, не разжимая рта. Парень заговорил:

-Дурачьё! Што вы делаетя? Хотитя, штобы он указал вам дорогу, а самого обезножили.

Харабарчи перевёл и сотник подскочил к парню:

-Ты поведёшь нас! Тебе мы сохраним пятки, но выжгем спину, а также заставим тебя сожрать собственные уши, прижарив их сначала на твоих волосах.

-Зачем столько хлопот, мурза? - На веснушчатом лице парня появилась улыбка. - Я и так укажу тебе дорогу, ежели не забоишься болота.

-Он укажет, - произнёс харабарчи. - Молодому пытка - страшней.

-Ежели отпуститя, как сулили.

Старый пастух застонал, повернул голову и плюнул в сторону парня. Сотник засмеялся:

-Старого пса надо повесить на суку. - Он провёл рукой по шее. - Нам безногие рабы ни к чему.

-Ты обещал, мурза, отпустить всех! - заговорил парень. - Девок - тож. Иначе не поведу, хоть на куски рвитя.

Сотник выслушал переводчика, хлопнул парня по плечу:

-Слово Куремсы - верное. Отпущу, когда ты исполнишь своё.

-Подождите, ироды, вот придёт мой Алёшка с боярином Василием, он за всё спросит! - прохрипел пастух. - А тебе, страмец конопатый, будет петля на осине, коли выдашь.

-Не лайся, дед Лука. Чёрное болото - што пузо коровье: дорога туда - узка, а сколь ни влезет - всё сварится. Помирать всё одно придётся - на осине ли, в омуте либо на полатях.

Старика и парня оттащили от костра, отвели к ним и подростков, для верности связав им ноги. Повеселевший сотник стал поторапливать воинов у костра, и скоро поляна наполнилась запахом баранины, закипающей в котле.

-Эй, Орка, тряхни хитреца Сеида, я видел, как он наполнял турсуки весёлым питьём!

Нукеры осклабились - сотник, ради первой удачи, решил развязать один бурдючок, значит, им тоже позволит. Сняли котёл с огня, обсев его кружком, хватали руками горячее полусырое мясо, рвали руками и зубами и проглатывали, запивая сбродившим мёдом, пьянея от хмеля и обильной еды. Осовелые глаза сотника всё чаще обращались к балагану со строптивой полонянкой. Ему нравились большие белотелые женщины, но тех, что сидели в другом балагане, лучше приберечь - вдруг иной добычи не попадётся? Плевок на его лице высох, голова кружилась и злючка становилась всё желаннее.

-Я, пожалуй, начну учить её любви, - сказал он, вставая. - Десятник пойдёт за мной, остальные пусть кинут жребий.

Нукеры загалдели, провожая начальника взглядами и напутствиями. Вышел он не скоро, неся халат на руке, постоял и кивнул десятнику: ступай. Потом сидел у костра, потягивая мёд из бурдюка, пока вернувшийся десятник не спросил его:

-Что теперь делать с ней, наян?

-Почему ты спрашиваешь, Орка? - Сотник с пьяной ухмылкой покосился на понуро сидящих поодаль мужиков. - Я ведь обещал отпустить их всех. Эту, наверное, можно отпустить. Пусть утопится - мне такие попадались. Садись и пей.

Десятник налил себе мёду в деревянную чашку, но не донёс до рта - длинная жёлтая тростина насквозь пронзила его бедро, вошла в другое. Орка взвился от боли и упал лицом в огонь, покатился и завизжал. Куремсу спас стальной панцирь - бронебойная стрела прошла сдвоенную кольчугу на сгибе локтя и остановилась, не дотянувшись гранёным жалом до левого соска.