Поле Куликово (СИ)

Разведчик повёл лошадь в поводу, и скоро Куремса, проклиная дубовые сучья, так и норовившие ткнуть в глаз, сошёл с седла, начал стегать деревья плетью. Лесные демоны, наверное, не хотят пускать его в свои владения, но Куремса не боится их козней. Пусть выглянут - он с помощью Великого Аллаха изрубит их в щепки. Услышав щелчки плети, разведчик оборотился и покачал головой. Куремсу взбесил этот укор, однако он промолчал: харабарчи прислан в тумен от хана, с ним опасно ссориться. Непривычно и тяжело кривым ногам наездника ступать по корням и кочкам, перешагивать пни и валежины - хорошо ещё, что коровы набили тропу, - но если ты хочешь на войне чего-нибудь достигнуть, терпи. Тропа то взбегала на угоры, то ныряла в низины, вилась в кустарниках, растекалась ручейками следов в редколесьях, выводила на травянистые поляны и снова ныряла в сумрак зарослей. Через час пути Куремса устал и начал тревожиться: тропа казалась бесконечной, к тому же её не раз пересекали другие, ничем не отличающиеся. Куда ведёт их проклятый табунщик, чего ищут они в царстве зелёных демонов? Разве способен человек прожить здесь больше двух дней? Может, эти тропы набили звери? Сотнику начало казаться, что солнце переместилось в небе и светит теперь с другой стороны. Он со злобой посматривал в лохматую спину разведчика, шипел и плевался, больно ударяясь ногами о корни. Да уж не подменил ли шайтан их человека лесным дивом, чтобы увести отряд в свои болота? Вдруг подменённый проводник сейчас обернётся, и вместо его лица увидит Куремса оскаленную рогатую морду! Пот заливал спину, и сотник шёл вперёд из боязни обнаружить перед воинами своё малодушие. Разведчик остановился и поднял руку. Лес впереди посветлел и Куремса почуял горечь дыма костра. Разведчик набросил на морду лошади тряпку и завязал, знаком велел сделать то же и остальным. Скоро увидели за деревьями озерцо со следами водопоев на камышовых берегах, за озерцом лежала старая вырубка. Среди березнячка и осинничка паслось стадо, вместе с коровами и козами бродили овцы. Людей не виделось. Разведчик приложил палец к губам и, держась в глубине леса, повёл отряд в обход озерца. Где-то взлаяла собака и смолкла - ветер тянул на ордынцев, запах дыма становился сильнее. На опушке поляны за кустами появился жердяной загон, рядом стояли шалаши из хвойных веток. Перед шалашами чадил костёр, возле него сидели двое мужиков в серых зипунах. Из балагана вышла девка с деревянным ведром, направилась к озерцу, коса колыхалась на её спине, доставая почти до колен. В стороне стада взлаяла собака, щёлкнул кнут и долетел крик мальчишки или подростка, ему отозвался другой юный голос. Мужики у костра подняли головы, прислушались и продолжали что-то плести - не то корзины, не то верши. Куремса сорвал тряпку с морды лошади и вскочил в седло, воины последовали его примеру, лишь старый харабарчи остался на месте, следя за приготовлением к нападению.

-Хур-р-рагх! - Рык раскатился над вырубкой, сменившись воем, всадники выметнулись на открытое пространство. Из шалашей выскочили три девки и подросток, они сразу попали в петли арканов. Ошарашенные мужики, едва вскочив, тоже свалились, схваченные волосяными петлями. Лишь от озерца донёсся истошный женский крик, остальные полонянки, не успев и рта раскрыть, поняли, что звать на помощь бесполезно. Пронзённые стрелами собаки издыхали на поляне.

Куремса ожидал найти на пастбище больше людей. Имущества при захваченных тоже, почитай, никакого, и еда - мешок толокна да полмешка сухарей. От озерца приволокли четвёртую девку, от стада - второго отрока. Четыре девки, молодой мужик и два подростка - это уже кое-что. Девок сотник велел связать и посадить в шалаш. Мужики лежали, уткнувшись лицами в траву, связанные по рукам и ногам, рядом посадили подростков.

-Эй, харабарчи! - позвал Куремса. - Скажи этим лесным тарбаганам: я отпущу их на волю, если они укажут мне, где - остальные. А не скажут - выжгу глаза, подрежу коленные жилы и брошу на муравьиные кучи.

Старый разведчик подошёл к мужикам и стал переводить. Куремса нырнул в шалаш, где сидели полонянки, опустился на корточки, взял за подбородок крайнюю молодку, круглолицую, с безумными от страха глазами, потрогал белую шею, схватил за тугую грудь и заурчал:

-Девка.

Стал мять другую, она ударилась в рёв, сотник осклабился:

-Девка.

Стоящий за его спиной десятник цокал языком. Куремса потянулся к третьей, маленькой, с тонкой талией и острой грудью, и увидел её серые огромные глаза, горящие злобой.

-Осторожно, наян, укусит, - смеясь, предостерёг десятник.

-Я люблю укрощать злых сучек, с ними ночная кошма - мягче. - Куремса схватил девицу за плечо, и тогда она плюнула ему в лицо. Куремса вскочил и из его рта вырвалось шипение.

-Я же говорил, наян...

Девки помертвели, только маленькая злючка продолжала жечь сотника взглядом.