Поле Куликово (СИ)

-Отворил ворота. Ты видел: даже после взрыва башни они не закрылись.

Носатый человек в прожжённом зипуне, испачканном сажей, казался смешным в своём бахвальстве, но Тохтамыш спросил:

-Как ты это сделал?

Лазутчик сунул руку за пазуху, вытащил железный клинышек, сильно вытянутый с острого конца.

-Вот смотри. Этого - достаточно, чтобы ни одни крепостные ворота в мире не сдвинулись с места. Надо только умело и вовремя поставить. Я прибился к московским воротникам и выбрал момент. Я ведь посылал тебе вести через стену.

Тохтамыш посмотрел на Адаша и тот сказал:

-Надо проверить, повелитель.

-Клин - на месте. Чтобы его вынуть, надо разрушить стену.

"Разрушить стену, - повторил Тохтамыш про себя. - Развалить по камню до основания, чтобы никогда не поднялась снова!"

-Ты заслужил то, что просил. Теперь ты сможешь торговать повсюду и чем хочешь. Но ты ещё можешь мне потребоваться здесь. Ступай, отдохни.

В сопровождении десятника нукеров через оцепление проехали нижегородские княжичи, озираясь по сторонам. Увидев побитых монахов, сдёрнули шапки и начали креститься. Хотели стать в отдалении, но Тохтамыш дал знак приблизиться и обратил глаза на Кирдяпу:

-Кажется, это ты желал сесть московским наместником? Сегодня и завтра мои воины будут здесь хозяевами. Послезавтра же с рассветом принимай и владей.

-Великой хан, ты б оставил мне людишек-то?

-Я возьму этот небольшой полон. Остальные - твои.

Мурзы начали ухмыляться.

-Тут жа одне побитые, - растерялся Кирдяпа.

-Они - сами виноваты. Почему ты не уговорил их сдаться мне на милость? Впрочем, князь, ты можешь выкупить у меня полон. Гнать их в Крым для продажи - далеко, на дворе - осень, половина подохнет в пути. Выкупай.

-Иде ж мне казну-то взять?

-Я недорого прошу, князь. По гривне - за детей, по две - за отроков, девки от тринадцати до восемнадцати - по десяти гривен, бабы - по пяти. Мужиков только нет для расплода. Однако, вы с братом молодые, постараетесь. Что, по рукам?

Мурзы едва сдерживали хохот, Кирдяпа сказал:

-Помилуй, великой хан. Это ж какая кучища серебра! Тут жа их с тыщу будет. А у нас с Семёном и ста рублёв нет.

-Дешевле нельзя.

-Да ты б пождал, великой хан. Годок минёт, и я те привезу и выкуп, и выходы, и поминки. - Кирдяпа смотрел в лицо хана собачьими глазами.

-Мне войску платить теперь, а не через год. - Тохтамыш отвернулся. Кирдяпа отёр вспотевшее лицо, Семён смотрел на гриву коня, мурзы смеялись.

-Попроси, княжонок, взаймы у моих воинов под московские выходы. - Адаш, щерясь, пнул в бок лошадь Кирдяпы. - Видишь, какие кучи серебра и золота они натащили. Вот как надо добывать казну, княжонок!

-То-то погляжу - всё ваше войско в золоте да серебре, - сказал Семён. - И нонешняя казна надолго ль вам? А в храме сии украшения век бы людей радовали да учили благости.

-Ты што, завидуешь? - прошипел Адаш. - Не в твои грязные руки московское серебро плывёт?

-Кабы московское! Московское-т небось Митрий давно уж вывез. То церковное, Божье.

-Кого учишь, княжич? Голова тебе надоела?

Кирдяпа толкнул брата кулаком в бок, тот смолчал и уставился на гриву коня. Хан дал знак всем следовать за ним, направился к полону, поехал вдоль пешего оцепления. Одни женщины молились на коленях, другие закаменели, прижав к себе детей, третьи следили за своими насильниками. Законы в Орде - жестоки. Пока полонянки - не поделены, никто не смел прикоснуться к ним - разве только убить за неповиновение. Женщины знали это и со страхом ждали дележа добычи. Может, он наступит ещё не скоро, может, раздадут их по рукам не здесь, на родных пепелищах, а в неведомом краю, куда погонят вместе, но этот час - неизбежен. Одних степняки возьмут в жёны и наложницы, другие пойдут на невольничий рынок, а судьба - одна: рабство, чужая сторона, власть немилого человека, чужие постылые обычаи, медленное угасание в тоске и тяжёлой работе. Самое страшное - вырвут детей из рук, чтобы тоже продать в руки работорговцев.

Хан услышал позади женский крик и обернулся. Дородная молодайка в малиновом убрусе и синей облегающей телогрее, перегнувшись через скрещенные копья стражи, плевала в сторону княжат.

-Смотрите, православные! Близок конец света - два июды родилось на Земле. Эй вы, проклятые, покажите сребреники, какими одарил вас ирод ордынский!

-Штоб вам приснилась верёвка, христопродавцы!

-Штоб земля не приняла вас, змеи ползучие!

-Пусть перевернётся в гробу ваша мать, породившая клятвопреступников!

Кирдяпа рванулся к толпе, дёргая меч из ножен, но копья стражников скрестились перед мордой его коня, и плевки женщин доставались животному. Нукеры лишь усмехались: полонянки оскорбляли "своих", и стражи это не касалось. Семён хотел укрыться за свитой хана, однако бока ордынских коней смыкались перед его лошадью, а Тохтамыш, как нарочно, ехал неторопливым шагом - так и следовали за ним вдоль всей толпы оба княжича, осыпаемые проклятиями женщин. Тохтамышу, наконец, надоела потеха и он обернулся к Кирдяпе:

-Видал, князь, какой отборный полон! Может, отца разоришь? Я знаю, ему нужны люди.