Поле Куликово (СИ)

Теперь у него пятнадцать тысяч воинов, через три дня будет двадцать. Спасибо Новосильцу. Этот коренастый, русобородый, с ясными глазами окольничий почти не покидал своего шатра, не бегал по лагерю, не громыхал голосом, но каждый десятский, не говоря уж о тысяцких и полковых воеводах, чувствовал его руку. Окружив себя расторопными помощниками, он в своём шатре был связан тысячей нитей с войском, помнил каждый свой приказ и в определённый срок проверял исполнение, смещая неслухов и нерадивых начальников, не считая при этом ни заслуг, ни рода. Его малое одобрение принималось как награда, самая лёгкая хула приводила в трепет. Он чувствовал вокруг всякое движение, его воля собирала разношёрстные толпы прибывающих, разделяла их на десятки, сотни и тысячи, каждому определяя место и связывая всех ратным порядком, общим строем и общим котлом. Не обманул княжеских надежд и молодой дьяк Мещерин, ученик Внука. С его помощью Новосилец навёл учёт в распределении оружия, коней и кормов, после чего прекратились жалобы и споры. Это Мещерин догадался вывезти из Москвы запасы сукна, холстов и овчины, собрал портных и шубников и засадил за работу. Владимир не представлял, как бы он теперь обходился без смекалки Мещерина - ведь тысячи людей приходили к нему в лохмотьях!

Разведку Владимир поручил Тупику. Его сакмагоны проследили движение сильного тумена Орды на Звенигород, затем на Рузу и привезли пленного десятника из-под Можайска. От "языка" узнали, что хан с частью войска остался близ Москвы, эмир Кутлабуга с десятью тысячами всадников идёт через Можайск на Ржеву или Вязьму. "Язык" уверял: Кутлабуга ищет князя Серпуховского, рассчитывая застать его в Можайске. Владимир принял вызов. В сторону Можайска ушла крепкая сторожа и вёл её боярин Ванька Бодец. Князь назначил войску общий смотр.

Прохладным сентябрьским утром полки заняли указанные места. Владимир отменил всякие церемонии и сразу начал смотр отрядов. На правом крыле стала его броненосная дружина - московские, боровские, серпуховские и можайские служилые люди. Эти три тысячи - опора всей собранной рати, и князь по обычаю свёл их в ударный полк. Пятитысячную пешую рать смотрел Новосилец с боярами, и Владимир, уважая своего воеводу, сразу проехал к лёгкой ополченческой коннице, сведённой в два трёхтысячных полка на левом крыле. Светло-серые тигиляи, набитые пенькой шапки, редкие кольчуги и железные шлемы, рогатины, сулицы, топоры на длинных рукоятках, притороченные к сёдлам, саадаки за спиной, и у всех - мечи на поясах, выданные по приказу Новосильца, нацепленные у кого на животе, у кого на спине, у кого справа, у кого слева. Перед ним стояла русская деревня, мужик, севший на коня, чтобы защищать свою землю. Но этот мужик на земле только - и силён. Владимир теперь - главный ответчик за каждого здесь, он должен быть уверен, что его воинство не превратится в мясо для мечей Орды. Со степняками в конном бою шутки плохи - один выбьет стрелами и вырубит десяток, а то и два.

Но Владимир чересчур плохо думал о конных мужиках. Взятые наугад сотни вырубали почти подчистую расставленные на поле лозины с первого захода. И всё же он приказал своим воеводам разделить полки пополам, оставив в конном строю самые сильные сотни, а остальные свести в отдельный отряд. Когда закончилась сумятица, и крыло рати выстроилось по-новому, князь подъехал к обескураженным ополченцам "особого" полка.

-Мужики! Витязи русские! Плюньте в глаза тому, кто скажет, будто я - недоволен вами. Князь Храбрый - не обучен льстивым речам. Но сегодня князь Храбрый вам говорит: не было на Руси воинов лучших, чем - вы! Не принуждением, но своей охотой вы, свободные русские люди, пришли в моё войско в самый трудный для Родины час. Говорят, на войне дешева жизнь человека - не верьте. Чем - тяжелее война, тем - дороже ратник. Я, ваш главный воевода, совершил бы худшее дело, когда бы бездумно бросил вас в битву. Вы - плохо подготовлены к конному бою, но мне теперь нужны не конные, а пешие воины. Пешие, которые умеют ездить на лошадях, не хуже конных. Я уверен - лучших тысяч в моём войске не будет!

Боровский боярин Константин Иванович поклонился князю:

-Государь! Дай стяг полку и особый клич каждой тысяче, как ведётся в нашей дружине.

-Стяг я сегодня же вручу воеводе полка, какого назначу. А клич берите по нашему обычаю. Враг хочет обратить Русскую землю в пустыню, но против него обернётся огонь, испепеляющий наши города. Последней жертвой насильников стал Можай. Пусть же враги услышат его имя в боевом кличе вашей первой тысячи и содрогнутся.

-Можа-ай!.. - отозвалось поле.

-Мы получили весть, что захватчиками сожжён Радонеж, родина святого Сергия, который прислал нам своё благословение на битву с Ордой...

-Р-радонеж!.. - ответила князю вторая тысяча.

-Я хочу, чтобы кличем вашей третьей тысячи стало имя реки, на которой стоит стольный город нашего удела, не покорившийся врагу. Нара!..

И когда грянуло имя Нары, стоящие на поле отряды ответили своими кличами, приветствуя рождение нового полка:

-Бря-аанск!..

-Боровск!..

-Руза-а!

-Вожа-а!