Поле Куликово (СИ)

Дарья рассказывала, потупясь, Бастрык слушал, не перебивая, ковырял ногтем в зубах. Серафима вздыхала, гладила руку девушки. Четвёртый застольщик, волостной пристав, казалось, говорить не умел - только зыркал на рассказчицу косоватыми глазами. Когда умолкла, Бастрык спросил:

-В дороге-то не замечали за собой погони?

Дарья покачала головой.

-На татар - не похоже, - Бастрык глянул на пристава. - Может, разбойный мурза решил поживиться?

-Пленный говорил, будто Мамай на Русь идёт.

-"На Русь"! Русь, она пока - разная. На Москву - ино дело. С Олегом у них - мир. Какой-никакой, а всё ж мир. При тебе, што ль, татарина пытали?

-Нет, я видела, как его в Москву повезли.

-То-то и оно, што в Москву, - произнёс Бастрык. - Однако мои мужики задержались. - Он глянул на пристава. - Шестой день, как послал их в Орду с овсом. Об эту пору за добрый корм татары не торгуются. На одной траве породистого коня не выхолишь, на травяном мешке мурза ездить не любит. Коли с вашей деревней не сплошка, то и не знаю...

-Гляди, здесь хозяин - ты, - буркнул пристав.

-Может, нам нагрузить подводы? - заикнулась ключница. - Бережёного Бог бережёт.

-Ты ишшо в советчицы лезешь! - рассердился Бастрык.- Народ, он неш слепой? Завтра все побегут. А што мне князь велел? Сидеть и народ держать до его слова - то-то! Князь лучше нас знает. Шутка ли этакое хозяйство бросить! А хлеба? Вон какие ноне вымахали, сколь уж лет этакого урожая ждали!.. Мамай-то небось явился Дмитрия попугать. Чё б ему торчать у Воронежа-реки?

Он огладил бороду и с усмешкой продолжил:

-А коли Мамай с Дмитрием резаться надумал, нам от того - лишь польза. Оборотистому купцу от войны прибыток - товар дорожает. У нас ярлычок от самого главного их человека по торговой части - от хана Бейбулата. Верно, пристав?

-Здесь ты - хозяин, гляди. Мне б только порядок...

-Ванька, чёрт! - крикнул Бастрык поварёнку. - Иде ты там с мёдом?

-Иду, сами ж велели обождать.

-Не до ночи ж!

Мёд был липок, сладок, шибал хмельком, Дарья, кажется, такого сроду не пила, но и мёд терял вкус под взглядом Бастрыка. Она не могла представить, чтобы этот пучеглазый, широкобородый, с огромными руками мужик стал её женихом и мужем. "И зачем я осталась?.." Но как и с кем добиралась бы в Москву?

Бастрык сказал:

-Ты пока, Дарья, помогай по дому Серафиме. Да подумай: надобно ль тебе в Москву-то? А ну, как своих не сыщешь? В чужом городе пропасть - раз плюнуть. И дороги нынче - опасны.

Дарья лишь сильнее потупилась: решила стоять на своём.

-Однако почивать пора, солнце-то вон как печёт. - Бастрык поднялся, осенил себя крестом и удалился.

Проводив Дарью до светёлки, ключница шепнула:

-Крючок накинь, деточка. И теперь, и особливо ночью. Без меня не открывай ему - это ж такой кобель. А его словам не верь, он ведь и на мне жениться обещал.

Дарья покраснела до слёз, ткнулась в плечо женщины.

-Возьми меня к себе, тётя Серафима. Или ко мне пойдём, я на полу лягу.

-Ничего, деточка, - она гладила Дарью. - Я буду близко... Господи, волосы-то у тебя - чисто золото, так и льются, так и светятся, вот-вот руку обожгут. Такого ли тебе жениха надо?! Паренька бы молоденького, кудрявого да развесёлого, чтобы день и ночь миловал тебя, голубку. Иди-ко, иди, поспи, чтобы щёчки стали свежими да румяными, а то вся с лица спала, сиротина моя горемычная, - и, поцеловав девушку, подтолкнула в дверь светлицы.

После полуденного сна, когда село вновь ожило, и от кузни долетел перестук молотков, тиун собрался в поле. Ужинать велел без него - он-де не знает, воротится ли нынче. С его отъездом Дарья словно очнулась, даже боль в душе поутихла. Помогая ключнице, носилась по дому, и её белая сорочка, казалось, мелькает во всех дверях сразу. Ключница следила за ней с улыбкой. Ей бы такую помощницу - хозяйство растёт год от года, - но держать девушку вблизи Бастрыка Серафиме не хотелось. Взгляды, которые Бастрык бросал на Дарью за обедом, ключнице не понравились. Она решила не допустить, чтобы сироте-горемыке загубили жизнь. Дарья - неопытна, а Бастрык, он только с виду - неказист. Облапит - не пикнешь, в селе о том не одна Серафима знала.

-Тётя Серафима, - подошла к ней Дарья, - я относила рухлядь в кладовку и там... Это что у вас, купленные мечи?

-Там не только мечи, деточка, ещё кой-чего найдётся. Наши кузнецы ладят.

-Холщовские?!

-Ага, - Серафима улыбнулась. - Фёдор мастера привозил, тот за большие деньги наших выучил. Он тут какую-то... болотную руду, что ли, нашёл, из неё железо варят. Тоже наши холщовские кричники. Князя удивить хочет Федёр-то, да не знает - похвалит ли тот? Оружье ведь... А мужик-то Фёдор - башковитый. Суров, конечно, да ведь времечко...

Хоть и поздно ложились в доме тиуна, засыпала Дарья в своей светёлке с трудом, несколько раз вскакивала - крючок проверить. Он был на месте, её сторож, и девушка, наконец, уснула, будто погрузилась в тёмную воду. Оттого, проснувшись, не сразу поняла, где - она и кто - рядом. Рука гладила плечо и грудь, щеки касалось сдержанное дыхание. Может, она ещё спит?..

-Не пужайся, Дарьюшка, лапушка, то я, твой суженый, не пужайся...