Полет цикады

— Угодно. Подожди, — остановила она шагнувшего к двери рорага, — что их ждет?

Он пожал в ответ плечами. И это было красноречивее слов.

Едва Эйр оказался за пределами комнаты, ребенок проснулся. Надсадный плач заполнил комнату, вызвав панику у матери:

— Ему плохо? Больно?

— Молодой господин всего лишь хочет есть! — кормилица достала ребенка из колыбели. — Сейчас...

— Дай мне! Я сама кормить буду!

Суккуб повиновалась.

Ребенок впился в сосок. Набухшая грудь заболела, словно её выворачивали, но Анна терпела: её сын должен получить все необходимое!

— Наири? — в комнату заглянула Рийта. — Привели преступников. Наверное, молодому господину не стоит видеть тех, кто пытался убить его мать. С вашего позволения я возьму его, как только он закончит трапезу.

Но у малыша были свои планы. Наевшись, он снова закричал. Анна укачивала его, пыталась петь колыбельную... бесполезно. Ребенок заходился криком, захлебывался плачем, синел от натуги... Даже опытная кормилица не смогла его успокоить.

— Позовите лекаря! — наконец не выдержала Анна. Она не решилась осматривать сына сама — педиатрия таила много подводных камней. — У него что-то болит, ему плохо!

Служанка метнулась к выходу — отдать приказ. И в этот момент из соседней комнаты донеслись звуки цитры.

Миг, другой... Ребенок прерывисто вздохнул и замолчал. Через пару минут он уже мирно сопел, уткнувшись матери в грудь. Анна задумчиво перевела взгляд на дверь. И передала сына Рийте:

— Унеси его. Такие дела при детях не решаются.

Тело не желало подчиняться — накатила слабость. И Анна сдалась:

— Зовите сюда.

— Может, не стоит? Анна, тебе отдохнуть надо, выспаться, поесть, а не с преступниками разговаривать. Не по чину им, — кровать прогнулась под тяжестью рорага.

— Пожалуйста, не надо... в этом... — от доспехов пахло пылью, потом и... кровью.

— Прости, — Эйр отступил.

Щелкнули застежки, шум падения металла заглушил толстый ковер.

— Так лучше?

Анна покачала головой. Запах крови никуда не делся. Он смешивался с ароматом жасмина и вызывал тошноту.

— У меня ощущение, что токсикоз вернулся. Как думаешь, это навсегда?

— Вряд ли, любимая. Тебе просто надо отдохнуть. Я переоденусь, если тебя это так беспокоит. Прости, не стоило появляться здесь в таком виде.

— Зубы мне не заговаривай, — Анна одарила его ослепительной улыбкой. — Я просила привести Тассана и Соми.

Эйр тут же подобрался, превратившись в безупречного рорага:

— Все к удовольствию Наири.

Брат и сестра не вошли — вползли в комнату. Даже если они и хотели осмотреться, обнаженные мечи телохранителей не позволяли приподнять голову, утыкаясь в затылок.

Тайкан припал на колено:

— Рораги молят Наири о наказании: они плохо исполняли свои обязанности и госпожа едва не погибла.

Под глазами телохранителя залегли тени. Шрам почти не выделялся, так побледнело лицо. А еще он снял доспехи, но одежду сменить не успел — запах крови усилился.

— Я жива, — махнула рукой Анна, — так что не будем переливать из пустого в порожнее. Меня больше всего другое интересует: кто дал ей цитру?

Телохранители опустили головы и переглянулись. Как им казалось, незаметно.

— Понятно, — вздохнула Анна и снова повернулась к Тайкану. — Рассказывай.

— Сын Наири очень сильно кричал. И тут я вспомнил, как госпожа говорила, что его успокаивают звуки музыки... Простите, госпожа, если я ошибся.

— Ты ошибся очень сильно.

Громыхнул, падая на пол, меч — ковер лежал только рядом с кроватью Наири. Следом на мрамор рухнул Тайкан:

— Раб смиренно молит о наказании.

— Я, кажется, давно дала тебе свободу.

Анну раздражало периодическое напоминание о прошлом. Но сегодня, сейчас — просто бесило. Гнев и ярость искали выхода. Но она крепко держала себя в руках: за стеной спал сын, и для его блага Анна была готова на все.

20

— Почему вы хотели убить меня?

Молчание затянулось. Один из роргов кольнул Тассана мечом в спину. Мужчина даже не вздрогнул.

— Значит, будете молчать.

Чувства разочарования не было. Анна ждала подобного и почти не расстроилась. Ей оставалось только приказать увести преступников и поступить с ними по закону. Жестокому, беспощадному... И в этот раз Наири полностью с ним соглашалась: инкуб и суккуб посмели подвергнуть опасности её ребенка. Но все же не удержалась:

— Поднимите головы.

Две пары черных глаз смотрели прямо на неё. В них царил покой.

— Вот как? Вы даже не боитесь? Не знаете, что следует за покушением?

— Знаем, Наири, — голос Тассана звучал ровно, словно на светской беседе. — Мы преступили закон и готовы понести наказание. От начала, и до конца.

— Но правду не скажете.

— Она не стоит того, чтобы занимать мысли Наири. Пусть госпожа сделает то, что положено и забудет о том, что было.

— Вы пытались убить меня. Вы пытались убить моего ребенка. И теперь говорите мне забыть? — в порыве гнева Анна вскочила с кровати, забыв про боль и слабость. Её голос дрожал от ярости. — Думаете, это возможно?

Тассан молчал. А глаза Соми влажно заблестели.

— Ты умеешь плакать? Боишься?