Полет в неизвестность

«Следователю капитану государственной безопасности Игнатенко А.Н.

За прошедшую неделю здоровье господина группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Ганса Баура улучшилось. Он стал больше улыбаться, с аппетитом есть. Разрешил брить его каждый день. Кроме меня, лечащего врача и медсестер, никто к нему не приходил. Спит господин группенфюрер нормально, иногда постанывает. Днем господин группенфюрер Баур рассказывает мне о себе, о своей семье, о службе. Так, недавно он рассказал, как однажды возил на самолете болгарского царя Бориса, летал с ним в Берлин и Вену. Рассказывал про Гесса, какой тот умный и воспитанный человек. До сих пор, по его словам, не может понять, зачем тому понадобилось в сороковом году в Англию лететь. Очень хорошо говорил о фюрере. Рассказывал, как они вместе летали по всей Германии во время предвыборной кампании фюрера. Господин группенфюрер считает фюрера очень образованным и воспитанным человеком, много сделавшим для немецкого народа. Благодаря фюреру Германия вышла из кризиса, ликвидирована безработица, немцы стали жить сытно, зажиточно. Господин группенфюрер обещал мне позже еще больше рассказать про фюрера

Секретный сотрудник Мокрый».

Капитан Игнатенко прочитал новое донесение Миша, который стоял по стойке «смирно» ни жив ни мертв, ожидая оценки своего труда.

— Белиберда, конечно, но уже кое-что. Ведь можете, Миш, когда не придуряетесь.

Миш с облегчением выдохнул и стал, словно по команде «вольно».

Игнатенко разрешил ему сесть и уже вполне доброжелательно наставлял:

— Сосредоточьтесь, Миш, на выявлении информации о Гитлере, особенно в марте — апреле этого года. Кто, по словам Баура, навещал Гитлера в бункере из высших лиц рейха, часто ли там бывали адмиралы, покидал ли бункер в это время Баур и надолго ли, с кем он встречался, кто приходил к Бауру? Покидали ли бункер Генрих Мюллер, Мартин Борман? Куда исчез личный врач Гитлера Моррель? Вы меня поняли?

— Так точно, господин капитан.

— Ну, и прекрасно, надеюсь, глупостей больше не будет?

— Никак нет, господин капитан.

— Да, еще вот что. Врачебная комиссия госпиталя признала вас здоровым. Не беспокойтесь, Миш, не беспокойтесь. Мы оставляем вас с Бауром и дальше в качестве ординарца. Вас переместят в общую офицерскую палату. Если что узнаете там интересного, немедленно отражайте в донесениях. Все, свободны.

Миш был счастлив. Вернувшись в свою палату, он достал из-под матраса завернутые в газету нарезанные крупными кусками хлеб и сало, жадно съел бутерброд, закусив его очищенной луковицей, и уснул сладким младенческим сном.

Утром он побрил, умыл и переодел Баура, принес ему завтрак, позавтракал сам и, пока шел утренний медосмотр, а затем Бауру делали перевязку, уселся с ранеными играть в карты. И пропустил важную информацию. В палату к Бауру зашел раненый генерал-майор люфтваффе Лоренц, служивший до сорок пятого года в Норвегии и отвечавший за бомбардировку союзных конвоев в Северной Атлантике, а в апреле переведенный Герингом в Берлин организовывать перелет оставшихся в строю бомбардировщиков с Восточного фронта на западные аэродромы. На аэродроме Рехлин Лоренц угодил под огонь русских гаубиц и с множественными осколочными ранениями попал в плен. Они давно с Бауром знали друг друга. Лоренц в Первую мировую, как и Баур, воевал летчиком-наблюдателем на Западном фронте. Потом работал летчиком-испытателем в разных маленьких авиастроительных фирмах в Германии и Голландии, а в тридцатом по рекомендации Геринга тайно занялся подготовкой будущих пилотов бомбардировщиков в одной из спортивных авиашкол Гамбурга.

— Здравствуйте, Баур. Не узнаете старого однополчанина? — Лоренца с перебинтованной головой и загипсованной левой рукой на перевязи узнать было непросто. — Лоренц, Томас Лоренц. Рад вас видеть, старина.