Полет в неизвестность

— О, мой Бог! Приветствую вас, дорогой друг! — Баур подтянулся в кровати и протянул руку. — Как я рад вас видеть! Как вы? Что вы? А я, вот видите, одной ноги лишился. Уходили мы второго мая из Берлина, и нá тебе, попал под обстрел, был ранен, потерял сознание. Ну а дальше, сами понимаете, плен, госпиталь, ампутация.

— Да, Баур, я в курсе. Мне рассказали о вас раненые. — Лоренц поведал свою историю ранения и пленения. — Баур, вы что-нибудь слышали о Геринге, Рихтгофене?

— Практически ничего. Знаю только, Геринг у американцев.

— Да, я тоже в курсе. Про Рихтгофена тоже ничего не слышал. Странно, знаете ли, вышло. К русским в плен попало большинство генералов сухопутных войск, а наши, из люфтваффе, умудрились в большинстве своем сдаться американцам и англичанам.

— Послушайте, Лоренц, вас допрашивали?

— Да, дважды.

— Видимо, в основном о фюрере?

— Точно. И вас тоже?

— Русских, как я понял, интересует судьба фюрера. Они не верят в его самоубийство.

— А вы, Баур, верите? Вы же там были, рядом с ним. Неужели покончил собой? Это непостижимо! Вы верите?

— Верю, дорогой Лоренц. Я знал его более двадцати лет, пятнадцать из них работал с ним бок о бок.

— Зачем, зачем он это сделал? Ведь не все было потеряно. Ведь можно было покинуть Берлин, вам ли это не знать? В конце концов, можно было поторговаться с англичанами и американцами.

— Нет, Лоренц, для фюрера все было кончено. Война оказалась проигранной. Союзники превосходили нас в разы по авиации, танкам, артиллерии, людским ресурсам. А главное — топливо. В марте — апреле большинство танковых дивизий стояло из-за отсутствия дизельного топлива. Мы могли поднимать в небо лишь каждый третий истребитель ПВО[21]. Вы ведь сами знаете случалось, в ходе массированных налетов союзников мы были неспособны поднять ни одного истребителя. Фюрер ни с кем торговаться не стал бы, он понимал: в случае плена над ним устроят судилище. Такого позора он вынести не мог.

— Вы, безусловно, его лучше знали. Но у меня все равно в уме не укладывается его кончина. Я до самого конца видел в Рехлине, как ваши летчики держали «кондоры» с работающими двигателями.

— Фюрер был непростым человеком. Крушению подверглись его мечты и надежды, его внутренний мир, его вера в нацию. Он должен был уйти и ушел мужественно. Подумайте сами, Лоренц, что бы дала ему свобода где-нибудь в Латинской Америке или, скажем, на островах в южной части Индийского океана? Пусть даже он увез бы с собой государственную и партийную казну, все ценности рейха. А дальше что? Немцы устали, потеряли огромную, возможно, лучшую часть генофонда, вновь унижены. Нужно время. Нужны годы, чтобы нация возродилась. А она возродится, будьте уверены.

— А что же с оружием возмездия? С ядерным проектом?

— Всего я не знаю, Лоренц. Но точно знаю, мы не успевали. Думаю, не обошлось без предательства, об этом мне говорил Генрих Мюлллер. Не успевали всего ничего, месяца два-три. Это рок, Лоренц, это рок.

Глава 18

Бурная деятельность Мильха распространялась на все германские авиапроизводящие предприятия. Вполне благополучно развивались его отношения с фирмами «Хейнкель» и «Дорнье». В июне тридцать третьего года он подписал контракт с Хейнкелем о строительстве нового современного завода в Ростоке. А уже в августе Мильх вместе с начальниками управлений в министерстве авиации полковниками Кессельрингом, Виммером, Штумпфом и начальником собственного штаба полковником Вевером ознакомились с чертежами бомбардировщика среднего радиуса действия Не-111. В феврале тридцать пятого машина поднялась в воздух, продемонстрировав полное соответствие требованиям министерства авиации. Этот цельнометаллический низкоплан с двумя моторами DB-601A-1 мощностью 1100 лошадиных сил (вскоре замененный на более мощный мотор Jumo-213A-1 концерна Юнкерса), с бомбовой нагрузкой в 2500 килограммов, достигавший скорости 480 километров в час, с сильным пушечно-пулеметным бортовым вооружением стал одним из основных самолетов люфтваффе. Отличительными его особенностями являлись современное и очень надежное навигационное оборудование, мощная радиостанция, а затем и чувствительный радар. Летчики очень любили эту машину за ее надежность, безотказность, прекрасную маневренность и управляемость. Вскоре за свою универсальность она получила уважительное прозвище «Девушка, обслуживающая всех». Не-111 применялся в качестве разведчика, ночного бомбардировщика, торпедоносца, постановщика мин, а в конце войны и ракетоносца, выводя на цель из-под своего брюха ракеты Фау-2.

Несколько Не-111 по запросам абвера и РСХА в сороковом году переоборудовали в десантные самолеты для заброски разведывательных и диверсионных групп в тыл противника. Порядка двух десятков машин выпустили в варианте десантно-транспортном. Но я не стал просить эти машины для своей эскадрильи, так как достаточно узкий фюзеляж не позволял создать в них относительно комфортные условия для перевозки высокопоставленных пассажиров.