Полеты на Марс и наяву, или Писатель-функционал

– Так-то они оба выглядели как обычны, – продолжал свой рассказ Шаньга с ярко выраженным Архангельским говором. – Но была у них одна и та же непонятна особенность: они Смерть могли видеть, а она их – нет! Но, штоб и вовсе жить спокойно, от Смерти в стороне, затеяли Щупырь с Хухоршшиком построить себе Вечной Дом. Для дела отобрали матерьялу подходяшшего. Печь не стали складывать, чтоб огонь в дом не пробрался изнутри. Окон не прорубали вовсе, а вход сделали с западнёй. Напоследок сыскали в лесу кокору здоровушшу, вытесали из ней охлупень тяжеленной, и стали они двоима его на конёк затягивать, штоб крышу штормом не сорвало: Хухоршшик сверху тянет – ухманит, а Щупырь снизу правит – поддаёт. Упрели оне все и не узрели впопыхах, што охлупень-от другим концом вдруг в оподолье чёрно упёрся! Хухоршшик – тот дёрнул посильне, оглянулся да и рявкнул невпопад: «Эй, ты! Подвинься-ко, старуха! Застишь нам тут!» Опомниться ишше не успели, как смахнула Смерть их своею вострою косой, и покатились они по земле сырой, как два обабка, в разны стороны… Времена те бестолковы давным – давно прошли. В местах энтих уже и люди жить стали. А Вечной Дом тот – до сих стоит целёхонек. Молоко в нём хранят – не киснет, и рыба не портится. Которы несведушши люди, – ледником его теперь называют, а которы сведушши – погребом. Вот знашь скоко этому холодцу? Пять лет отроду, а он вишь какой – как вчерашний.

Розгов одобрительно кивнул и осушил очередную маленькую рюмочку. Иван, стоящий в дверном проеме, поперхнулся набежавшей слюной и закашлялся.

– Кха-кха-кха-кха!

Высшее военное руководство дружно обернулось, и Димон Олегич приветственно развел руками:

– А, Водкин-Весёлкин, заходи, дорогой, заходи, гостем будешь!

«Весёлкин» неловко кивнул, поискал глазами свои ботинки. Нашел. И почти отважно до них дошел. А пока он обувался, Шаньга «переобулся» в речах и по-военному отчеканил:

– Здравия желаю, рядовой Водкин-Сопелкин, наслышан, весьма наслышан.… Ну, садись, отчитывайся об удачно проведенных маневрах, надеюсь всё прошло без потерь, боевая единица не повреждена?

– Баллистическая капсула что ли? – догадался «Сопелкин».

– И капсула, и бойцы.

– Бойцы… – вяло усмехнулся всё ещё робеющий в присутствии первых лиц рядовой. – Бойцов забрал прилетевший за ними вертолет МЧС (Шаньга одобрительно кивнул). А капсула в порядке, полностью герметизирована, ложемент находится рядом, а парашют в двух километрах от места дислокации летательного аппарата, он послужил нам в качестве палатки. Ну что ещё… Сигнальные костры потушены. Ну и всё вроде бы.

Из-за стола шумно поднялся Димон Олегич, размашистым шагом подошёл к Ивану, обнял его и повел к дружественному столу:

– Ай да молодца, ай да молодца, ну поешь, попей, сними, так сказать, боевое напряжение.

Он усадил писателя рядом с собой, налил, дал ложку, отломил кусок от каравая и заставил есть. Иван с жадностью набросился на холодец, где-то в глубине души понимая, что в итоге тот рано или поздно поступит с ним точно так же, как и проклятущий борщ, а именно – начнет вести светские беседы. Но всё равно ел желеобразную массу, не в силах отказаться от пищи. А Шаньга переметнулся от военной к обычной русской речи и нараспев затянул следующую притчу: