Полеты на Марс и наяву, или Писатель-функционал

Он повертел приёмник в руках и засунул её обратно в карман космического комбинезона, тем самым отделавшись от надоедливого голоса своего прямого (на текущий момент) начальника. Иван постоял, подумал и неуверенно открыл дверь на улицу.

Яркий солнечный свет почти ослепил недо-космонавта. Сказать, что весна ворвалась в Амурскую область, можно было лишь с большой, большой натяжкой: снег у порога, конечно подтаял, но не исчез совсем в нежирной амурской почве. Белых холмиков было ещё предостаточно. Шаг, ещё шаг. Иван покрутил головой в поисках людей и проводов, но наткнулся лишь на фантасмагорические тарелки спутниковых антенн. Они напрочь перекрывали обзор. Человек мужественно сделал ещё несколько шагов вперёд, но тут тарелки антенн с чудовищным скрипом развернули свои морды к нему и затрещали электрическими разрядами. Треск нарастал. А кода облучатели антенн засверкали разрядами молний, стараясь попасть в маленького тщедушного человечка, нашему герою пришлось срочно ретироваться в барак-теплицу и захлопнуть дверь.

– Пшик-пшик-пшик! – внешняя сторона двери приняла на себя первые электрические разряды.

Иван развернулся и побежал по коридору, забежал в столовую и прислушался. Треск утих. Пригибаясь и прячась за столами, мелкими перебежками Петевич пробирался к окнам. Отдышавшись, он осторожно выглянул из-за стены. Спутниковые антенны несгибаемыми исполинами следили за звездами, устремив свои морды вверх. Всё было как всегда, без эксцессов. Они даже ни одним глазком не взглянули в сторону разведчика и не моргнули ему как обычно.

И понурый Водкин постоял, помялся, да и поволок своё вдруг обрюзгшее тело готовить еду. А ещё его ждала мощная рукотворная пропагандистская машина – его собственная книга про космически-бодрое и нацеленное на подвиги и трудовые свершения настроение космонавтов, конструкторов и этих, как их там… животных в космосе!

Глава 14. Агентша Розгина

Иван Петевич никогда не воспринимал Светку всерьез: ну да, ждала она его, как дура, отвечала на каждый звонок и всегда, всегда звала к себе в гости, не напрашиваясь, однако, к нему.

Но в свете последних сновидений и реальных событий, любовничек и сам не заметил, что стал относиться к Геновне по-другому. Зауважал, что ли.

– Тьфу, бред какой-то! – в досаде сплюнул он.

Но тут в дело вступился долго, очень долго молчащий «Жизненный советчик», он пискнул пару раз, как бы пытаясь вырваться из пластикового футляра телефона и шумно затараторил:

– Вот-вот, а что я тебе говорил? Светка Геновна железный кандидат!

Иван разозлился, механический голос заставил его вспомнить про это ужасное приложение, назойливый довесок к телефону:

– Я же тебя хотел выкинуть, ведьмина кукла!

Ведьмина кукла подумала немного, и как бы нехотя, уронила пару фраз:

– Ну тогда ты останешься без средства связи с внешним миром. Вот так-то, дружок.

– С внешним миром! – раздосадовано произнес писатель. – А где он, внешний мир, ты его видишь? Я его в упор не вижу. Он у меня каждый раз разный, этот внешний мир.

– Хм… – задумалась микросистема.

И то ли мозг у системы телефона был слишком маленький, либо рождение и пребывание лишь в одном конкретном пространстве не давали взглянуть на мироздание шире да глубже. Но так или иначе, а «Жизненный советчик» замолчал. Но ненадолго.

– Светка Геновна железный кандидат! – повторила телефонная говорилка.

Иван вспомнил конопатое, уже немолодое лицо любовницы и страдальчески сморщился:

– Но она же некрасивая!

Коварный советчик усмехнулся так, как будто ждал этой реплики долгих двадцать лет:

– На себя посмотри, студень! Сам конопатый. Ну ладно, тогда давай по пунктам: во-первых: тебе уже почти сорок лет. Так? Так. Во-вторых, у тебя к твоим сорока годам нет ни имени, ни звания…

– А однушка в Москве? – выпалил коренной столичный житель.

– У Светки двушка. Во-о-т, продадите, совместите, как раз и будет место, где вашим детям разгуляться!

– Блин, да зачем она мне вообще нужна, твоя Светка, если она дожила до своих тридцати семи лет, за это время никому нафиг никому не упала?

– Ох-хо-хо, возраст своей «бесприданницы» помнишь, это уже хорошо! А если она любит тебя одного? Дай-ка посчитаю: она ж семнадцать лет в твоих любовницах ходит. А если любовник у ней ты, то на кой ляд порядочная женщина должна к своей юбке другого подпускать? Ты что, в упор не замечаешь, что ты для неё – царь и бог!

– Царь и бог… – машинально повторил писатель, и в его голове мелькнул обрывок то ли сна, а то ли яви: будто он, Иван, сидит в сауне с другими мужиками, да не просто с мужиками, а с самим Путиным и его окружением, и САМ объясняет всем присутствующим, какие бабы всё-таки стервы, а присутствующие министры угодливо кивают Вовану Вовановичу, поддакивают ему и травят анекдоты на эту тему. А он, Иван, неоперившийся и явно залетный петушок в этом обществе старых стервятников, сидит, внимает, потягивает немецкое пивко и соглашается с каждым словом президента.