Полярный круг. Выпуск 2

С Петром Георгиевичем (ныне покойным) я часто общался на Командо-рах, где он изучал ластоногих. Помню его рассказ о том, как в Беринговом проливе моржи напали на ветхий вельбот с охотниками и разбили его. Люди, правда, были спасены. Да и сам Петр Георгиевич попал в изрядную переделку. На моторный бот, в котором он находился, напало два стада моржей, насчитывающих до тысячи голов! Моржи плотно окружили маленькое суденышко, так что оно почти не двигалось с места - винт задевал за тела животных. Суденышко дрожало и подпрыгивало от толчков в днище. По образному выражению Петра Георгиевича, промысловики ощущали бот как щепку, брошенную в кипящую кашу. Можно понять их состояние! Бот получил пробоину в дубовой обшивке, образовалась течь. По счастью, удалось все же прорваться из окружения разъяренных и любопытствующих моржей к ближайшей льдине и тем спастись. Здесь уместно будет сказать, что в недавно переведенной у нас книге "Мир моржа" автор ее, английский натуралист Ричард Перри, довольно часто и с большим доверием ссылается именно на работу П. Г. Никулина "Чукотский морж". Советские ученые К. К. Чапский и П. Г. Никулин еще в 1936-1940 годах первые подняли голос в защиту моржей, предложив запретить их промысел. И частично он был запрещен уже тогда.

Тем временем бригада Рольтыргин а подбила моржа на воде. Взять такого Зверя труднее. Если убить его сразу, он тотчас утонет. Подранок обязательно вынырнет, чтобы набрать воздуха, и тут нужно быстро подплыть к нему и метнуть гарпун. Он насажен на легкое древко, к которому длинным узким ремешком привязан надутый мешок "пых-пых". Этот мешок сделан из цельной, нигде не порезанной нерпичьей шкуры - уж не знаю, каким образом изнутри убиралось то, что было собственно нерпой во плоти. Видимо, через горловое отверстие, которое, так же как и культяпки ластов, крепко-накрепко перехвачено ремешком. Надуешь - вот и готов "пых-пых"!

Теперь, сколько бы морж ни нырял, "пых-пых" обозначит, в каком именно месте он приблизительно вынырнет. Тут-то его и ждут, чтобы выстрелить еще раз в упор. И так до тех пор, пока он не утонет. Однако полностью затонуть моржу не даст "пых-пых". Зверя на ремешке буксируют к ближайшей льдине, втаскивают на нее и разделывают.

Точно так все и происходит с тем моржом, которого загарпунили охотники Рольтыргина.

Мы тоже помогаем разделывать чужую добычу: ведь добыто несколько моржей и нужно успеть всех их разделать. Вышли на охоту часа в три утра, а сейчас уже больше пяти вечера. Неровен час - поднимется ветер, волна начнет заплескивать в низко осевшие, груженные мясом байдары. И я, и Сема Чайвын, и Гриша Каургин - все мы таскаем юзом по льду огромные моржовые окорока, грудинки, филейные части и бросаем их тем, кто стоит в байдаре на подхвате. Картина слишком кроваво-красочна, чтобы у меня возникло желание живописать ее во всех подробностях и с оттенками. А вот о том, как Сема на ходу уминает тут же отхваченный ножом шмат свежего сала (по привычке - без хлеба), почему не сказать? Лакомятся свежим салом и другие.

На обратном пути наш мотор окончательно выходит из строя, а запасного нет. Хорошо, что в паре с нами возвращается байдара Рольтыргина: она берет нас на буксир. Иначе куковать бы нам в открытом море неизвестно сколько времени, добираясь по-черепашьи на веслах. На моторе и то идем к берегу несколько часов. Уже телу невмоготу. Лавки в байдаре с наклоном, оттого что задран нос. И под каждую плотно навалено мясо, так что некуда девать ноги. Как избавления ждешь, когда же байдара пристанет к льдине, чтобы можно было расправить спину.

Но вот уже она, долгожданная бухта Сомнительная; спешат на берег жены охотников, зябко запахнув полы длинноватых пальто, пыхая на ходу дымом сигарет; бегут вприпрыжку дети. А ведь ночь, хоть и белая... Возвращение мужей с промысла - всегда праздник, тем более когда все живы и здоровы, а в байдарах доверху мяса...

Испытываю огромное удовлетворение: вписал еще одну интересную страницу в свою жизнь. Но что-то случилось с обратимой пленкой, поэтому снимал только на черно-белую.

Прикидываю, что в следующий раз надо будет побольше взять продуктов. Конечно, если будет необходимость, буду есть и сырое моржовое сало. Но лишняя пачка галет не помешает.

В последующие два дня сильный ветер, и охота откладывается. На третий день штормит уже вовсю, туманно, сыро. Ульвелькот говорил, что летом даже в такие вот дни (середина августа!) иногда снега насыпает до колен. Перелетные гуси волей-неволей садятся и жмутся к домам, где могут заодно подкрепиться на мусорных свалках.

Навещает меня раза два чукча Яков из бригады Рольтыргина. В байдаре он выглядел очень молодцевато: на мне столько амуниции было, а он в свитере и пиджаке, голова, стриженная ежиком, непокрыта, в глазах удаль и веселье.

Он любопытствует, знаком ли я с Юрием Рытхэу. Говорю, что почти незнаком - так, случайная встреча, беглый разговор...