Полигон

А, вот она, из-за поворота показалась, желтеет, родимая. Целёхонька! Фёдор приблизился вплотную, потрогал рукой покатый бок. Любовно провёл ладонью по тёплому шершавому металлу. Обошёл цистерну вокруг, по-хозяйски осматривая её. Нигде ни ржавчинки, ни помятости. А наверху и с северного боку ещё лежит, ещё не стаял жухлый снег. Вздохнул спокойно, глубоко, благостно, будто тяжесть какая свалилась с плеч, и побрёл, окрылённый, домой.

Думал, меряя шагами шпалы, считал. Это ж сколько денег можно сэкономить? А если, скажем, продавать? Ну, положим, бутылку водки по три рубля, даже по два. В ней спирту грамм двести, не больше. А у меня шестьдесят тонн. Это выходит… в каждой литре по пять бутылок. Стало быть, шестьдесят тысяч умножаем на пять. Получается триста тысяч бутылок. Да каждая по три рубля, ну, пусть по два. Это ж самое малое – шестьсот тысяч рублей. А то восемьсот. Или того больше. Сумасшедшие деньги! Вот это да! Вот это сумма! На всю жизнь хватит, и квартиру можно в городе купить, кооперативную, и машину, и гараж, и дачу, и одежду с мебелью, и всё равно даже малой доли не потратишь! Да, тут осторожней надо. Аккуратней. Стоп! А что ж с ней делать, с цистерной, с такой здоровенной-то? Куда прятать? Как?

Так, в тяжких раздумьях, Федька дошёл до самого дома, даже забыл посмотреть, видел и кто его. И дома, в избе, долго и трудно размышлял, как спрятать цистерну, прикидывал, так и сяк, и только к вечеру изобрёл настоящий план.

* * *

Миновал ещё месяц, снег сошёл, лежал он сиротливым грязными кучками лишь в овражках. А когда земля подсохла, Федьку, как обычно по весне, снарядили равнять бульдозером «территорию» – где насыпь подправить, где овражек засыпать, по мелочи, словом. Он же стал по дороге заезжать в заветный закуток, тарахтел часа по два, а когда и по три трактором, и только потом кружным же путём возвращался в Узловую. Таким вот скрытным образом он подготавливал место для цистерны, это была первая часть великого плана. Он вырыл огромную яму, такую, что в ней свободно поместится вся цистерна, прямо на траверсе путей, метрах в тридцати от тупика. Он разровнял её дно ровнёхонько, так, чтоб вагон скатился сам. А потом выложил это дно досками толщиной пять сантиметров – чтобы колёса вагонных тележек не зарылись сразу в землю. Решил так, что их раздавит, конечно, размочалит, но на один раз должно хватить.

Пролетел ещё месяц, когда работы подошли к концу. Осталась самая малость – спихнуть цистерну в яму. В тот день Федька был на месте раньше обычного, чуть не с утра. Сперва он аккуратно разобрал деревянный буфер, сложил все брусья рядком, да так, чтоб потом не перепутать. Срыл бульдозером земляной вал. Зацепил цистерну заранее припасённым длиннющим тросом и помалу, задним ходом, стянул её под уклон. Пошла, родимая, как по маслу. Поначалу упёрлась немного, а потом ничего – покатилась. Доски, конечно, в хлам подавило колёсами, но это и неважно. Главное – что она на месте. Стоит. Яму Федька моментально заровнял бульдозером, землю немного притоптал гусеницами, чтоб потом не провалилась. Восстановил, как было, вал для тупикового буфера, после чего собрал и сам буфер. Да так, что и не видно, если не приглядываться, что его разбирали. Всю территорию выложил дёрном – тоже припасённым. А на том месте, где оказался люк, воткнул саженец кедра. Это чтобы потом не искать. На обратной дороге выровнял, как мог, бульдозерной лопатой следы от гусениц – пришлось ехать задним ходом.

Успокоился Федька только дома. Отметил в уме галочкой: первый пункт плана выполнен. Теперь – снова ждать. А как же? На то она и конспирация.

* * *

Прождал ещё месяц, покуда трава не взялась и дёрн не превратился в самый натуральный. Трава и трава – не отличишь. Только тогда Федька взялся за вторую часть плана. Для чего он пошёл к начальнику полустанка, просить выделить участок, чтобы построить дачу. чем несказанно удивил руководство.

– Ну скажи, зачем тебе участок? Вон земли сколько – сажай чего хочешь.

– А что, городским можно, а мне нельзя?

– Делать тебе нечего? Бегать куда-то на огород? Тут со двора вышел, укропчику, огурчик сорвал – и сразу за стол! Даже штаны одевать не надо.

– Ну и что? И схожу. Зато уж взялся полоть, так на пол-дороги не остановишься, телевизор не побежишь смотреть.

– А дом? его ж строить надо. Брус, шифер, стекло, гвозди. А работы сколько?

– Подумаешь. Зато будет настоящая дача, с верандой. Чтоб чай пить вечерами. Да жалко Вам что ли? мне строить-то.

– Так стройматериалы-то отсюда ж попрёшь, больше взять негде!

– Ну сопру немного, не без того, врать не стану. А не спереть – так сгниёт. Сколько лет доска лежит под открытым небом? Двадцать кубометров! А никому и дела нет. Почернела уж…

Начальство задумалось. А что? И правда, жалко, что ли? И правда ведь сгниёт. Да пусть тешится, меньше по девкам бегать будет, меньше, стало быть, скандалов будет.

– Ладно, Федька, уломал. Пёс с тобой, строй дачу. Охота – она пуще неволи.

– Тогда я и возьму участок возле заброшенного тупика? – быстро проговорил Федька.

– А бери, кому он там нужен, глухомань?