Полигон. Знаки судьбы

Вечерний поезд приходил около 16 часов. С него сошли несколько женщин с сумками, явно местные, и один молодой мужчина примерно моих лет. Но довольно полный и с плохим зрением, о чём свидетельствовали очки с очень толстыми стеклами. Это и был мой механик. Кажется, его фамилия была Голованов или что– то созвучное. Пусть даже условно, но под этой фамилией я и буду его называть. Мы представились друг другу, и он первым делом спросил, где можно пообедать. Обед у нашей тётушки давно закончился. Я сказал, что ему придётся потерпеть до ужина, что его очень расстроило. Я думал, что он сразу займется прицелами, которые я разместил в нашей комнате на двух составленных вместе столах, застеленных миллиметровкой. Но он лёг спать и сразу заснул. На ужин его еле подняли. А после ужина он снова лег спать до утра. Мы обычно в командировках так не делали. Если была работа, то занимались ей и днем и ночью. В командировке время ценилось очень дорого. Надо мной все посмеялись и сказали, что толку от такого механика не будет.

Работать Голованов начал после завтрака. Очень красиво высвистывал разные мелодии, разбирал прицелы и даже очень мелкие детали, винтики, гайки, шайбы бросал в одну общую кучу. Я пытался сказать ему, что так не делают, что потом мы в этой куче не разберемся. Но он рассердился и попросил не мешать ему. Куча росла, и я понял, что погорел. Обратная сборка займет уйму времени, а мне надо проводить стрельбы. Голованов, между тем, добрался до нужных мест в конструкции прицелов.

Неисправность была вызвана тем, что конструкторы подшипник скольжения сделали из двух стальных деталей. При трении стали по стали образовывались задиры, и подшипник заклинивало. Голованов вручную зашлифовал задиры. А я-то думал, что он привезет одну из этих деталей, изготовленную из бронзы, и выразил сомнение в его работе, предположив, что подшипник может опять заклинить. Но Голованов нагло заявил, что после его работы раньше весь танк развалится, чем эти прицелы выйдут из строя. Так, всё время насвистывая, он обработал оба прицела.

Пришло время собирать прицелы. И тут я увидел настоящее чудо. Голованов своими короткими и толстыми пальцами на ощупь, не глядя, ворошил кучу деталей и крепежа, безошибочно находил нужную деталь, винтик, гайку, шайбу и ставил их на место. При этом постоянно насвистывал. Теперь уже вокруг нас собрались все, кто был в комнате. Когда Голованов закончил сборку, он сказал, что прицелы готовы. Я знал, что после этого требовалась их юстировка с помощью специальных приборов. Но Голованов опять нагло заявил, что после его работы юстировка не требуется. Позже, встречаясь с военпредами на Красногорском заводе, я узнал, что Голованов – лучший механик опытного цеха этого завода. Со зрением у него плохо, но руками он чувствует размеры с невероятной точностью. А прицелы после его ремонта действительно работали безупречно. И по возвращении на Полигон мы проводили с этими прицелами ещё много разных работ, связанных с испытаниями модернизированных агрегатов стабилизатора пушки, много стреляли, и прицелы не подводили.

Во время этой командировки, как и во время любой другой, происходило много интересных событий. Расскажу о некоторых из них. Начну с главного – с грязи. Я уже упомянул, что в деревне её было выше щиколотки. А за деревней было сухо. Для людей грязь была, а для танков грязи не было. Хотя люди грязи боятся, а “танки грязи не боятся”. Наш старший, подполковник Б., мотался на “газике” по всей округе, но найти грязь не мог. Он съездил в Арциз и позвонил начальству Полигона, но оно не могло отменить испытания и приказало грязь искать.

А мы все, испытатели, военпреды, заводчане, валяли дурака. Время убивали, играя в карты, шахматы, шашки, домино. Библиотеки не было, читать было нечего. Это продолжалось дней десять. Потом игры надоели. Надоела и болтовня. Обстановка в комнате начинала накаляться. Было ясно, что командировка затягивается. Через какое-то время в комнате стала обычной такая ситуация: все лежат на койках, смотрят в потолок, все раздражены, никому ничего нельзя сказать, не получив в ответ гадость, ну, и всё остальное в этом духе. Характерный пример из области психологии коллектива. Один Б. был при деле, он искал грязь для танков, но и он был злой.