Полигон. Знаки судьбы

На Полигоне было много умных голов и хорошая производственная база. Выход нашли быстро. Построили вращающуюся платформу с гидроприводом от какой-то зенитной установки, позволяющим строго контролировать угол поворота платформы. На эту платформу ставили танк и поворачивали платформу с танком с заданным угловым шагом. А измерительный комплекс в течение всего времени измерений оставался на месте. Вся установка получила название “поворотного круга”. Проблема потерь времени на определение круговых диаграмм отражения и излучения электромагнитных волн объектами бронетанковой техники была решена. При этом появилась возможность снимать круговые диаграммы одновременно в нескольких разных диапазонах спектра.

Сюжет второй и его связь с первым. Когда я пришел на Полигон, уже ходили слухи о его передислокации. Близость расположения Полигона от Москвы и густонаселённых районов ограничивала возможности ходовых испытаний и стрельб из танков. Началось все с того, что танковое стрельбище располагалось вблизи Минского шоссе, и танки можно было наблюдать из проезжающих машин. Когда на этом участке шоссе были несколько раз замечены автомобили с дипломатическими номерами, стрельбище отделили от шоссе насыпным земляным валом. На валу посадили деревья и кустарник. Визуальное наблюдение было исключено.

Но с началом разработки танковых управляемых ракет на шоссе вновь были замечены автомобили с дипломатическими номерами. Легко было предположить, что их могли интересовать спектры электромагнитных излучений, используемых в системах наведения ракет. Внутренний склон земляного вала выложили металлическими листами, чтобы излучения отражались вверх.

Но каждый раз при подобных событиях возобновлялись разговоры о целесообразности передислокации Полигона. Чаще всего звучали голоса о переносе Полигона в малонаселённые степи Казахстана. Этого очень боялись офицеры и гражданские работники Полигона. Это не устраивало офицеров Главного бронетанкового управления, которым часто приходилось бывать на Полигоне. Этого не хотели и работники КБ и НИИ оборонной промышленности. Они много времени проводили на Полигоне на начальных этапах испытаний новых образцов вооружения. Одно дело для них было ехать в командировку на Полигон, расположенный рядом с Москвой, другое дело – в Казахстан. До определенного времени заинтересованным кругам удавалось гасить возникавшие разговоры о переносе Полигона. Но несколько случаев резко обострили ситуацию.

Системы наведения танковых управляемых ракет в процессе испытаний часто давали сбои. В таких случаях двигатель ракеты продолжал работать, и она совершала неуправляемый полет. Далеко улететь ракета не могла, так как она имела ограниченную дальность действия. Когда выгорал пороховой маршевый двигатель, ракета неизбежно падала. Иногда ракета в таком режиме улетала вперед в сторону целей. Это было совершенно безопасно. Иногда она отклонялась влево или вправо, где были лесные массивы. Это тоже было безопасно, так как грибников и сборщиков ягод в лесу быть не должно, жители военного городка перед походом в лес всегда узнавали у дежурного по Полигону о возможных стрельбах и пусках ракет. Но несколько раз случилось так, что танковые ракеты с неисправной системой наведения, отлетев от места пуска на некоторое расстояние, неожиданно разворачивались и летели в противоположную сторону. Случилось и так, что ракета перемахнула через земляной вал и упала близко к Минскому шоссе.

Разговоры о необходимости перебазирования Полигона в безлюдное место возобновились с новой, ещё большей силой. За разработку танковых ракет отвечало Главное ракетно-артиллерийское управление. В его стенах и состоялось представительное совещание всех заинтересованных сторон, которое должно было всесторонне обсудить проблему и решить вопрос о возможности пусков ракет на Кубинском полигоне. Танкистов представляла группа офицеров во главе с генералполковником О. Он был человеком, мягко говоря, пожилым. Но в то время не было возрастных ограничений для службы офицеров.