Полигон. Знаки судьбы

Преподаватели по тактике у нас были, в общем, хорошие. Главное – они понимали, что мы не готовы серьёзно воспринять тактику на предлагавшемся нам уровне. Относились они к нам по-доброму. Преподаватель, который вёл с нашим отделением практические занятия в лагере на местности, часто применял такой методический прием. Он давал нам описание боевой обстановки, объявлял поставленную высшим командиром боевую задачу и предлагал оценить обстановку и выработать решение за командира полка, а позднее и за командира дивизии. Мы честно пытались решить поставленную задачу, и кто-то из нас должен был предложить решение. В роли такого горе-командира часто приходилось выступать и мне. Преподаватель спрашивал, все ли поняли предлагаемое решение и все ли с ним согласны. Так как при этом нам разрешалось общаться друг с другом и работать группами, все обычно отвечали утвердительно. Далее преподаватель говорил, что, если мы поняли, то это означает, что мы теперь знаем, как нельзя действовать в подобной обстановке. И шаг за шагом он разбирал наше решение, подробно указывая на все недочёты и ошибки, допущенные нами. И его логика воспринималась легко, так как была понятна. Но в следующий раз мы опять ошибались, и всё повторялось.

Если бы в конце курса экзамены у нас принимали преподаватели, которые проводили с нами занятия, возможно, всё прошло бы нормально. Но, поскольку наше отделение было специальным, мы сдавали экзамены каждый год в августе, когда почти для всего личного состава Академии был отпускной месяц. В августе и преподавателей в Академии почти не было, не считая преподавателей нашей профильной кафедры электрооборудования танков. В результате, принимать экзамен по тактике в нашем отделении пришел заместитель начальника кафедры военной стратегии. Очень строгий и серьёзный полковник. Я, как всегда, был в первом заходе и пошёл отвечать первым. Ответил на первый вопрос билета и смотрю на экзаменатора. Тот долго молчит, очень долго. Потом предлагает мне перейти ко второму вопросу. Я бойко отвечаю на второй вопрос билета, и ситуация повторяется. После ответа на третий вопрос билета опять следует молчание, но уже не такое долгое.

Экзаменатор берет мою зачётку и листает её, начиная с первой странички. А там у меня очень хорошие оценки. Наконец, полковник произносит примерно следующее: “А вы, товарищ лейтенант, хоть представляете себе, что ни малейшего понятия о тактике у вас нет вообще!” Ситуация стала угрожающей, я мобилизовался и ответил, что представляю. Глаза у экзаменатора округлились, а брови полезли вверх. Но, хоть я и не имел понятия о тактике боевых действий полка и дивизии, но понимал, что надо спасать эту конкретную ситуацию, не давая передышки “противнику”. И я продолжил свой ответ, сказав, что невозможно воспринять сложную тактику боевых действий полка и дивизии, не изучив тактику боевых действий более мелких боевых единиц. Добавил, что мы в войсках не служили и не знаем, что представляет собой полк, а тем более дивизия. Для экзаменатора все это оказалось откровением, идя на экзамен, он не знал, с кем будет иметь дело. Глаза его сузились, брови опустились. Он спросил, всё ли отделение состоит из таких, как я. Я ответил, что все такие же, кроме командира отделения. Полковник опять задумался, но ненадолго. Потом приказал всем оставаться на местах и ушёл. Ушёл надолго. Мы поняли, что он, говоря на языке тактики, правильно оценил обстановку, но затрудняется принять решение. Видимо, пошёл консультироваться с кем-то из начальников. Когда он вернулся, то ещё раз посмотрел мою зачётку и поставил мне оценку “хорошо” или “отлично”, точно не помню, но это зафиксировано в моей выписке из зачётной книжки, приложенной к диплому. В течение примерно часа он пропустил всё отделение, а оценки ставил в зависимости от успеваемости, просматривая зачётки. Вот и вся история с благополучным концом.

Рассказ 59-й «Фиалка»

“Фиалка” – это кодовое название показа нового вооружения и военной техники Сухопутных войск Хрущёву Н.С., тогда фактическому главе государства. Готовились долго, и на Полигон было доставлено много образцов новой техники, в том числе находившейся ещё в самом начале разработки. Мы, испытатели, и то увидели много такого, о чём до этого не знали. Обо всём не расскажешь, да я не всё и видел. А некоторые образцы вообще почти не вылезали из-под брезента. Да и ходить по выставочной площадке и рассматривать технику не разрешалось.

Но кое-что я всё-таки увидел, так как участвовал в подготовке к показу нового тяжёлого танка Челябинского завода «объект 770». Было ещё два тяжёлых танка Ленинградского завода, в том числе четырёхгусеничный танк. Был и танк «объект 432», с которым я работал очень плотно долгое время. Но об этом танке я уже рассказывал в разных разделах раньше.