Поликарбидная логика (СИ)

Вихрь не иссякнет, но здесь, на точке входа, энергия уже не скапливается, её тянет обратно, в глубины Времени. Пока я в них окончательно не растворилась, я должна заложить основу обновлённого мира. У меня есть масса, энергия и парадигма Скасиса, уже применимая для формирующегося континуума.

Я зажгу звезду.

И это будет самая идеальная, самая правильная, самая структурированная звезда во Вселенной. Одна-единственная, но она заложит базис правильного мира, того, которого всегда жаждали далеки. И когда мы родимся в этом обновлённом мире, он будет только для нас. Это будет самое шикарное обратное кольцо событий, которое я когда-либо создавала, самый роскошный парадокс предопределения. Я заплачу за него жизнью, став центром звезды? Не беда, оно того стоит. Я образую вокруг себя темпоральный рифт и использую его энергию.

Взмах руки, словно я размешиваю пыль. Рождение первого движения, первого спирального движения Вселенной. Она вся закрутится по спирали. Как это раньше я не удивлялась, почему, расширяясь из сингулярности по прямой, она вдруг стала двигаться по спирали? Это всегда казалось таким естественным, таким понятным, таким постоянным, таким… как должно. И вот ответ — мой собственный взмах руки по часовой.

Нет, недостаточно. Раскрываю руки, как бесконечные золотые лучи, и с силой поворачиваю себя в том же направлении. Я — рифт. Я — время. Я — сила. Неукротимая и неостановимая. Я собираю пыль, холодную водородную пыль, и стягиваю к себе.

Моргание.

Ещё тысяча лет.

Пыль не просто закручена и стянута. Она структурирована, откалибрована и даже описана. Я знаю каждую пылинку в лицо и по порядковому номеру. Переписываю в свой каталог вновь прибывающие частицы золы Большого Взрыва. Ящик Пандоры выгорел. Мир холоден и мёртв. Осталась лишь одна надежда, и это — я.

И я зажгу этот континуум.

Ещё три тысячи лет как мгновение. Критическая масса накоплена, все частицы расставлены по местам в идеальном равновесии. Осталось лишь одно — правильно его стронуть. Сказать слово, чтобы подтолкнутые звуковой волной атомы водорода начали слепляться друг с другом и разогреваться, и отпустить артронный заряд, чтобы ускорить процесс, поджечь газ одной вспышкой. Облако сожмётся в комок, энергия Времени трансформируется, превратившись в обычную термоядерную, рифт схлопнется, и то, что останется от меня, исчезнет, смешавшись с плазмой звёздного ядра.

Пора.

Я роняю из пальцев ещё тёплый окурок.

Открываю рот. Делаю последний выдох.

И выпускаю энергию.

…Странный, совсем странный, совсем нерасчётный и незапланированный скрип, сбивающий тщательно отмеренную звуковую волну. Что это? Что вторглось в созданную мной, такую идеально налаженную систему? Я уже не могу остановить процесс, через меня текут атомы Времени, и когда они закончатся, я перестану быть, но родится новый мир. Новый, идеальный мир для самой идеальной расы. Но хриплый звук вновь и вновь выдёргивает меня из сосредоточения, не даёт до конца раствориться в энергетическом потоке и вносит свои коррективы в запланированную архитектуру Вселенной.

От шкатулки Пандоры осталась лишь надежда. Та самая тварь, что всегда сдерживает и не даёт начать с чистого листа, раз за разом возвращая в прошлое, где можно сидеть сложа ложноручки и надеяться вместо того, чтобы действовать. Тварь, которую надо убить, чтобы освободиться и начать всё заново. Как были правы земные боги, заперев её вместе со всеми другими болезнями! Я должна убить надежду, даже если это — я сама. Я должна сгореть. Вещество вспыхнет, рифт схлопнется, мир изменится. Зачем вновь возвращается этот звук?

Последние атомы Времени истекают из тела, сияние начинает угасать, а трещина за спиной — тихо срастаться. Я пока ещё под её прикрытием, но вот-вот перейду из двумерного времени в линейное и вспомню, кто я такая, кем я была до того, как стать богиней народа, зажигающего звёзды. Смешно. Я даже не помню названия моего народа. Моя жизнь измеряется в количестве энергии Времени, что осталась висеть после пролёта через Вихрь. Как болит голова… Я снова чувствую, что у меня есть голова. Связи рвутся. Раны затягиваются. Мир приходит в равновесие. Сейчас я умру.

Снова этот хрипящий астматический звук. Кажется, я его знаю. Он синий, ненавистный и желанный. Он рвётся ко мне, идёт на меня, ищет меня, может меня спасти… Нет! Нельзя. Это разрушит так тщательно выстроенное равновесие. Но у меня нет энергии на то, чтобы защититься. Всё до капли рассчитано и вложено в процесс.

Хрип нарастает, грозно, громко, неумолимо.

Уходи! Уходи! Ты всё испортишь! Ты всегда всё только портишь!

— Доктор, мать твою радиацию, ПРОВАЛИВАЙ!!!

И падаю лицом в медноцветную палубу ТАРДИС.

Последняя мысль вспыхивает в сознании перед тем, как раствориться во тьме боли и бреда, яркая и безжалостная, как пылающая вокруг галлифрейского корабля звезда.

«Я — далек!»

====== Сцена тридцать восьмая. ======