Полёт раненой птицы

Он извлёк на свет какую-то странную слегка помятую сигарету. Вита недоуменно следила за ним.

– «Косячок» – это… это что? – задумчиво пробормотала она и сразу увидела, как на Лёхином лице появилась обидная гримаса, словно он никак не ожидал, что Вита может оказаться такой дурочкой.

– Ты, правда, не знаешь?

Почему в его словах столько сарказма? Почему она обязательно должна знать про какие-то там «косячки»? Идиотское слово. И причём тут уродливая сигарета? Почему он просто не предложит покурить? Без всяких выкрутасов.

Стоп! Она прекрасно знает, что такое «косячок».

– Ты куришь наркотики?

Лёху насмешил её возмущённый тон, её испуганный встревоженный взгляд.

– Скажешь тоже – наркотики. Так, глупость. Немного поднимает настроение.

Виту насторожили ирония и невозмутимость его слов.

– Лёш, зачем?

– Да успокойся! – рассердился Лёха. – Я – не наркоман. Просто решил попробовать. – Он достал зажигалку. – Как ты там говорила? Всегда хочется того, чего ещё не пробовал.

– Значит, ты первый раз? – немного успокоилась Вита, но он ответил не то и не так, не скрывая раздражения и равнодушия к её мнению.

– Какая разница? Если не желаешь, так и скажи. Мне только не мешай.

Но Вита не смогла остаться безучастной, придвинулась ближе, уселась перед Лёхой на колени, с интересом уставилась на сигарету.

Она доверяла ему. Он был грубоватым, немного циничным, скрытным, неприветливым, но плохим он быть не мог.

– А что произойдёт?

– Ничего особенного. Может, немного поржёшь без причины. Жизнь покажется прекрасней. – Лёха скривил губы. – А, может, и нет. – И уже без вопросов протянул Вите сигарету.

Он все правильно рассказал.

Вита вдруг рассмеялась, смущаясь, не понимая, почему ей сделалось весело. И Лёха улыбнулся, глядя на неё. Хотя не так уж часто улыбался. Она обрадовалась его улыбке и попыталась принять серьёзный вид. У неё получилось, но через минуту она опять смеялась и опять стыдилась своего смеха.

Попыталась спрятаться, опустила глаза, уткнулась лицом в Лёхино плечо, чтобы заглушить неудержимо рвущееся наружу дурацкое хихиканье. Не специально, как-то само получилось, легко, без задних мыслей. Уцепилась пальцами за его рукав.

Лёха осторожно отцепил её, отодвинулся.

– Все, я домой! – стал подниматься. – И ты давай!

– Я и так дома, – заявила Вита, но он не согласился.

– Ты не дома. На крыше. В комнату свою давай!

– Нет! Нет! – Вита представила, как изумлённо пялятся на неё, без причины смеющуюся, мама и бабушка, и хихикнула. – Здесь так хорошо.

Лёха хотел возразить, но у него не получилось.

Пусть сидит! А что такого? Не настолько же она под кайфом, чтобы внезапно решить, будто умеет летать. Или ещё чего. Пусть сидит, если хочет. Было бы возможно, он бы и сам никуда отсюда не ушёл.

6

– А ты, правда, сказки сочиняешь?

– Угу!

Вита не призналась, что за последние два года не придумала ничего нового, что уже почти не помнила того особенного состояния, когда слова приходили сами, сами выстраивались, сплетались в фразы, создавая удивительные картины, наполненные чувством и действием. Словно обрывалась невидимая связь с таинственным миром, жившим её воображением.

– У меня даже книжка вышла.

Книжка – это объективная реальность. Её можно потрогать, посмотреть, почитать.

– Покажешь?

Вита слазала в комнату. Ей не пришлось вспоминать и искать. Книга всегда стояла на видном месте. Потому что достойно иметь изданную книгу собственных сказок. Большого формата. С удивительными иллюстрациями.

Лёха открыл наугад, посмотрел картинки.

– Почему они такие странные?

На странице были нарисованы неведомые существа, с особой тонкой красотой. Сомнительной и непонятной.

– Странные? – удивилась Вита и, внимательно присмотревшись, поняла, что у Неды неправильные черты лица, что с определенного ракурса она кажется уродливой и смешной. – Действительно! – Вита досадливо хмыкнула, но тут же опомнилась, устыдилась: не может быть!

Это же Неда! Это же её любимые сказки! Часть её самой!

– А хочешь, я тебе почитаю? – попыталась все исправить Вита.

– Давай! – согласился Лёха.

И Вита стала читать. Как читала в те времена, когда безоговорочно верила всему ей самой написанному.

– Это точно ты придумала? – через какое-то время перебил её Лёха.

Вита вопросительно глянула на него. Он не замялся тактично, не попытался скрасить впечатления от своих слов.

– Бред какой-то.

– Почему?

– Они не только странно выглядят. Они и ведут себя странно. Словно у них крыша едет. Верить, прекрасно зная, что тебе врут? Отдать последний кусок тому, кто и так уже обожрался и даже не заметил, что съел особенное? Или это у тебя так, для прикола?

– Я не знаю, – Вита в смятении уставилась на знакомый текст.

Её всегда трогали и волновали собственные истории, они казались ей настоящими, возможными на самом деле. Она верила в волшебных существ, в чудеса и силы души.

Она была маленькой и наивной. Всего-навсего. Маленькой и наивной девочкой с чрезмерно развитым воображением, исказившим истинный мир.