Полёт раненой птицы

– Объясни, Настя, что с тобой происходит в последнее время? – въедливо затянула Иномарка, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Ничего.

– Тогда почему ты себя так ведёшь? – она упёрто буравила меня якобы заботливым взглядом. – Ты стала рассеянной, невнимательной. Все учителя замечают. Ты стала хуже учиться.

Опять эта учёба!

– И что? – я с вызовом посмотрела на неё.

Иномарка неуверенно моргнула.

– Пожалуй, я позвоню твоей маме.

– Звоните, кому хотите! Маме! Папе! Бабушке! Дедушке! – заорала я и, пока Иномарка растерянно ловила ртом воздух, выскочила из класса.

Только и может – жаловаться родителям! «Ваша дочка стала учиться на «тройки». Это сильно снизит процент успеваемости в классе. Примите меры! Примите меры!» Стукачка!

Я просто кипела от злости. Попадись мне кто-нибудь сейчас под руку – накричу, не задумываясь, выскажу все, что наболело. И пусть хоть подыхает от незаслуженной обиды.

Но первым, по закону подлости, мне попался не кто-нибудь, а Руслан. И в ответ на его вопрос «Увидимся ли мы вечером?», я вызывающе ляпнула честное «нет». Да ещё и добавила раздражённо:

– Мама не отпускает.

– Почему? – удивлённо спросил Руслан и усмехнулся. Кажется, презрительно.

Сразу злость моя куда-то пропала. Я не ожидала, что он так усмехнётся. Я растерялась и вместо того, чтобы исправить положение, заявив, будто это я, конечно, пошутила, я опять ляпнула правду.

– Она сказала, что никуда не отпустит меня, пока я не исправлю оценки.

А он усмехнулся опять.

– Ты это серьёзно?

Я увидела, как уголки его губ поднимаются все выше и выше, и обречённо кивнула. И тогда он просто заржал. Унизительно заржал над моей наивностью, глупостью и послушанием.

– Руслан!

Он не стал меня слушать, он развернулся и ушёл, а все оставшееся от перемены время стоял со своей одноклассницей Горюновой, приобнимая её за плечи и что-то негромко рассказывая ей почти в самое ухо.

Я не могла на это смотреть. Но и не могла отвести от них взгляд. Я и сейчас вижу их перед собой.

Что мне делать? Он смеялся надо мной. И теперь все будут смеяться надо мной. И никто никогда не захочет меня полюбить. Потому что я – полная идиотка, ничтожество, глупенький ребёнок, беспрекословно слушающий свою мамочку.

Как я её ненавижу! Она опозорила меня! Она разрушила всю мою жизнь! Как я ее ненавижу! Но самое ужасное то, что она ненавидит меня ещё сильней. Иначе она не поступила бы так, как поступила, запретив мне идти на свидание. Иначе я бы не поступила ТАК…

Теперь я понимаю, почему совершила ЭТО. Я хотела сделать ей больно. Очень больно, непоправимо больно. Чтобы она всю оставшуюся жизнь мучились осознанием того, что убила свою собственную дочь.

И зачем, зачем она сюда пришла? Зачем сидит здесь и смотрит на меня? Ей же нет до меня никакого дела!

Она по-прежнему шевелит губами. Что она шепчет? Наверное, строит планы на следующие дни. Теперь меня нет, и никто не помешает ей жить в своё удовольствие.

А ведь я могу услышать её слова. Я же душа, я слышу мысленно, и громкость звука не имеет значения. Нужно только захотеть, и…

– Господи, пожалуйста! Пусть моя девочка очнётся! Пожалуйста, помоги ей! Пусть все будет хорошо! Пусть она придёт в себя! Мне больше ничего не нужно! Только пусть она придёт в себя! Настенька! Девочка! Господи! Помоги ей! Пусть уж лучше я умру! Только не она! Не она!

Я не могу это слушать! Я не могу!

– Мама!

ВАЛЕРКА

Субботы Валерка ждал с нетерпением. Во-первых, в эту субботу в школу идти не надо, что для середины учебного года большая редкость. А во-вторых и в главных – они с папой в парк пойдут на лыжах кататься. Они ещё в прошлые выходные договорились.

Папа у Валерки на лыжах ходит как настоящий спортсмен, и классикой, и коньковым. От него не отстать – дело сложное. Ну и почётное. Не отстал – значит, молодец. Значит, не слабак. Мужчина. Такой же, как папа.

Утром Валерка проснулся от яркого солнечного света. Весёлые лучи легко проникали сквозь занавеску, выкладывая на полу сложный мозаичный узор и рождая беззаботное летнее настроение.

Валерка откинул одеяло, вскочил с кровати, подбежал к окну.

Ух, ты! Словно в сказке или в хороших стихах: «Мороз и солнце, день чудесный…», «Белая берёза под моим окном, принакрылась снегом, словно серебром…». Ну, точь-в-точь! Все белое, сверкающее, пушистое. Замечательный денёк! А если в парк, да ещё на лыжах, да ещё с папой!

У Валерки дыхание перехватило.

Он вылетел из комнаты. Надо разбудить папу, скорее позавтракать и…

Папа стоял в прихожей, одетый в костюм, и медленно затягивал узел галстука.

– Пап! – Валерка не поверил глазам. – Ты куда?

– На работу, – невозмутимо ответил отец. – У меня сейчас встреча.

– Пап! А на лыжах? – напомнил Валерка, улыбнувшись.

Конечно, сейчас папа хлопнет себя по лбу, воскликнет: «Ах, я растяпа! Совсем забыл!», снимет этот дурацкий костюм, достанет лыжи…

– Ну, понимаешь, – равнодушно протянул папа, – так получилось. Просто самое удобное время.

– Ты же обещал! – возмутился Валерка. – Мы же ещё в прошлое воскресенье договорились!

– Не могу я сегодня, сам видишь, – папа пожал плечами и предложил: – Сходите с мамой.