Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

В рамках этой концепции получает разрешение проблема институционального конструирования большевистского режима, его форм и причин их эрозии[648]. Одна позиция в этом споре выражается апологетической концепцией «советского феномена»: советы, формально составлявшие основу политической системы СССР, признаются вполне демократическими институтами государственного управления, а результаты их деятельности будто бы «неизменно оказываются блестящими – и иногда просто удивительными»[649]. Аутентичная советская форма государственного устройства выступает как «цивилизационный выбор» страны – осознанный отказ от «западного парламентаризма» и возвращение к «самобытным» российским традициям «непосредственной демократии»[650], что вполне соответствует представлениям официальной марксистской историографии о советах как невиданном в истории «примере массового революционного созидания» новой государственности[651]. Другая позиция диаметрально противоположна: советы изначально не были демократическими институтами и тем более не могут быть признаны эффективными учреждениями управления. Неэффективность советов (как в центре, так особенно на местах) связана с их структурным положением в политической системе, отрывом от населения, порядком деятельности, качеством представительства (в котором доминировали малообразованные или просто неграмотные пролетарско-маргинальные слои), вообще «невысоким кадровым потенциалом аппарата новой власти», далеким от стереотипов большевистской идеологии[652]. В этой трактовке советы интерпретируются прежде всего как мобилизационные институты, ставшие продолжением чрезвычайных учреждений, функционировавших в России периода Первой мировой войны в условиях милитаризованной экономики[653]. Третья позиция в этом споре представляет компромисс: в эволюции советских институтов следует различать два этапа – демократический (когда советы выступали реальными институтами непосредственной «работающей» демократии на основе многопартийности) и авторитарный, когда, начиная примерно с середины 1920-х годов, советы (и профсоюзы) окончательно утрачивают это качество и становятся всецело декоративными институтами[654]. Это позволяет противопоставить сталинскую диктатуру «аутентичной» революционной демократии, ставить вопрос о причинах ее последующих «искажений». В основе «перерождения» лежал процесс эрозии непосредственной демократии – «бюрократизации» советов, завершившийся их полным подчинением коммунистической партии и созданием номенклатуры однопартийного режима[655]. С точки зрения когнитивного метода все три позиции не являются взаимоисключающими и могут получить иную интерпретацию: советский миф выражает спонтанную тенденцию к коллективистской демократии; советы как институциональная основа большевистского режима никогда не являлись органами управления, а так называемое «перерождение» системы, связанное с ее институциональной деградацией, есть выражение когнитивного тупика революционной элиты. Преодоление расширяющейся пропасти между утопией и реальностью было найдено в мифологизации общественного сознания, окостенении институтов, фанатизме и терроре, вообще тенденции к манипулятивному влечению – максимизации контроля и подавления, ведущей к стагнации режима.

Разрешение этого спора с позиций когнитивной истории и неоинституциональной теории представляется возможным по следующим параметрам: реконструкция основных концепций советской системы, представленных в конституционных и политических проектах революционного периода с выяснением приоритета, отданного одним концепциям перед другими (что, собственно, понимали под словом «советы»?); раскрытие самого процесса нормативного конструирования – политических коммуникаций, механизмов власти и избирательной системы; анализ соотнешения формальных и неформальных принципов и практик старых и новых институтов с учетом целей их создания; выявление дисфункций системы на начальном этапе ее функционирования и предложенных институциональных решений в национальной и сравнительной перспективе; наконец, определение причин трансформации данной системы во времени – связаны они преимущественно с внутренними или внешними факторами воздействия. При таком подходе обсуждение советской системы перемещается из сферы идеологических споров и описательных подходов к аналитическому изучению эффективности ее норм и институтов для достижения целей доминирующего коммунистического проекта.

1. Советы как институт коммунистического самоуправления