Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

С позиций данного метода революция определена нами как спонтанный процесс психологического срыв общества, связанный с преодолением когнитивного тупика – конвульсивная агрессивная реакция традиционалистского сознания на быстрые социальные изменения, определяющаяся, согласно формуле Токвиля, феноменом относительной депривации в условиях неконтролируемого роста завышенных ожиданий. Когнитивный диссонанс, в основе которого лежит противопоставление действующего права и идеала справедливости (как правило, утопического), в ходе революции находит разрешение в разрушении функционирующей социальной системы (в отличие от реформы, которая модернизирует систему в процессе ее функционирования). Прекращение функционирования системы означает социальный вакуум, который естественным путем (спонтанной саморегуляции общества в ответ на внешние и внутренние вызовы) приводит к формированию известной новой системы. Крушение системы выражается в разрушении ее правового пространства – отказе от легитимирующей формулы старого порядка, разрыве структуры и иерархии правовых норм и институтов. Правовая система функционирует только при существовании стабильных норм (социальных и правовых), а утрата стабильности запускает процесс спонтанной и неконтролируемой обществом селекции новых норм (в условиях революции это в минимальной степени зависит от воли и намерений людей). В конечном счете этот процесс с неизбежной логикой завершается созданием новой правовой системы. Весь вопрос в том, какой системы: способна ли она преодолеть когнитивный диссонанс в обществе, восстановить утраченную стабильность, разрешить конфликт права и справедливости, создать новую функционирующую систему норм, институтов и практик, обеспечивающую устойчивое поступательное развитие. Или дело сводится к принятию суррогатных, имитационных и гибридных вариантов институциональной стабильности, пролонгирующих конфликт на будущее с неопределенной перспективой его разрешения. Вариативность революционного процесса определяется, следовательно, тем, в какой мере новой политической элите удается обуздать революционную стихию, преодолеть революционный хаос, поставить деструктивные процессы под свой контроль и добиться последовательной и рациональной институционализации необходимых социальных изменений, иначе говоря – создать функционирующую правовую систему.

Типология революций позволяет разделить их на те, которые завершились демократической консолидацией общества и те, которые оказались неспособны решить эту задачу в ходе революционного цикла. Вопрос о балансе достижений и провалов революции зависит от качественных оценок событий и определяемых ими оценочных критериев. Достижения русской революции обычно усматриваются в радикальной социальной трансформации – реализованном переходе от традиционного общества к индустриальному: переходе от сословного общества к массовому; расширении уровня социальной мобильности; создании новой экономической и социальной инфраструктуры; решении так называемого аграрного вопроса (путем фактического уничтожения традиционного крестьянства в результате сплошной коллективизации); урбанизации (большая часть населения живет в городах); секуляризации сознания (ослабление церковного влияния); медицинском обслуживании (гигиена, борьба с эпидемиями и т. д.); развитии массовой культуры (всеобщая грамотность и создание квалифицированной рабочей силы). Однако все это – задачи, определяемые понятием модернизации, которые (как показывает опыт других стран) теоретически могли быть осуществлены, причем более последовательно, не революционным, а реформационным путем (с неизмеримо меньшими социальными издержками).